– Это многое объясняет. Интересно, откуда у его светлости взялась ирландская девочка?
– Ага, она его уложила! Бедный парень, какой удар по самолюбию! – со смехом сказал Тэвиш.
Шторм пригвоздила Робина к земле.
– Сдаешься? – спросила она, занося кулак.
Робин колебался, но только на мгновение – он уже достаточно натерпелся от маленьких крепких кулачков Шторм.
– Да, сдаюсь, сдаюсь!
– Тогда возьми обратно свои слова, которые ты сказал о моей матери.
– Беру обратно. Отпусти! – взвыл Робин, уверенный, что у него сломан нос – и не только нос.
Тэвиш оттащил девочку от поверженного врага, а Хильда бросилась на помощь Робину, причитая:
– Ох, девочка, не пристало тебе драться, как парень!
– Он назвал мою маму… э… нехорошей! – закричала она, оправдывая свою не слишком аристократичную выходку.
– Конечно, он поступил дурно, но ты не должна была отвечать на оскорбление кулаками. Дамы так себя не ведут.
– Ну да!.. – огрызнулась Шторм. – Дамы подсыпают яд в тарелку. Так гораздо изящней.
Она попыталась вырваться из рук Тэвиша, но тот, не обращая внимания на сопротивление, усадил ее рядом с Колином и принялся отчищать от грязи, а заодно осматривать повреждения – нет ли чего похуже синяков и царапин.
– Моя мама не была шлюхой, – пробурчала Шторм, – и я законно появилась на свет. Я не могла спокойно слушать эту наглую ложь.
Едва взглянув на взволнованное лицо Шторм, Тэвиш понял, что ей не раз приходилось выслушивать оскорбления Робина.
– Если твои родители поженились до того, как ты родилась, значит, с тобой все в порядке, а твоя мама не шлюха. – Тэвиш знал, что это несколько спорное утверждение и что замужество не всегда превращает шлюху в порядочную женщину, но не собирался объяснять это девочке. – А вот глаз у тебя чуть-чуть не заплыл.
Она передернула плечами.
– Подумаешь, у меня уже так бывало – и под одним глазом, и под обоими. Мои родители поженились поздно, потому что папа отправился на войну. Но они обменялись клятвами верности и стали законными мужем и женой до того, как я появилась на свет. Моя мама была красавицей и настоящей леди.
– Ну конечно, – пробормотал Тэвиш, продолжая ополаскивать водой ее лицо.
Дети часто обладают повышенной чувствительностью, и Шторм поняла, что Тэвиш говорит просто так, лишь бы ее успокоить.
– И вообще, – проговорила она – я не понимаю, при чем здесь то, что она была ирландка…
Тэвиш насторожился, заметив, как сверкнули ее глаза.
– Совсем ни при чем, – кивнул он.
– В конце концов, – Шторм посмотрела на собеседника своими необычными глазами, в которых плясали озорные огоньки, – с таким же успехом она могла быть и шотландкой. – Заметив возмущенный взгляд Тэвиша, девочка залилась звонким смехом, таким веселым и беззаботным, что прислушивавшиеся к их разговору мужчины невольно заулыбались.
Тэвиш начал расплетать ее растрепанные косы, чтобы вытащить запутавшиеся в волосах веточки и листочки.
– Маленькая негодница! – усмехнулся он. – Тебя надо лупить по три раза на день.
– Мой папа говорит то же самое, но никогда не делает этого. Тэвиш прочесал пальцами ее волосы, очищая их от сора. Затем принялся проворно заплетать косы.
– А у тебя здорово получается. Ты что, женат? – Тэвиш отрицательно покачал головой, и она с усмешкой взглянула на Колина: – Какой он шустрый, правда?
Мак-Лаганы расхохотались, и Тэвиш легонько дернул Шторм за косу.
– Сиди-ка спокойно, – сказал он. – А почему у тебя такое странное имя – Шторм?
– В ночь моего рождения была штормовая погода. Родители ждали мальчика и для девочки имени не подобрали. Моя мама думала, что раз я родилась в день летнего солнцестояния, когда бушевала гроза, дул ураганный ветер и лил проливной дождь, то мой характер, а может быть, и вся моя жизнь будут такими же бурными. Мама решила, что имя Шторм – самое подходящее. Боюсь, я слишком часто доказываю ее правоту. – Опустив голову, девочка оглядела свое грязное изорванное платье. – Теперь все увидят, что я дралась, – вздохнула она. – Папа рассердится.
– Думаю, твой папа увидит только то, что его дети целы и невредимы, а на остальное просто не обратит внимания, – сказал Тэвиш.
Глава 2
Весь Хагалео бурлил. В большом зале собрались самые видные члены семей Элдона и Фостера, как здоровые, так и раненые. Усталые воины скинули тяжелые доспехи, оставшись в рубашках и штанах. Говорили о недавнем сражении, обсуждали промахи и ошибки.
Молоденькая горничная принялась осматривать легкие ранения лорда Элдона.
– Оставь! – рявкнул тот. – Пришли сюда мою дочь, пусть она этим займется. У Шторм легкая рука. И где, черт возьми, моя жена? Найди ее. – Девушка пошла выполнять приказание хозяина, а лорд Элдон обратил свои карие глаза на лорда Фостера: – Много наших попало в плен? Нам сейчас очень нежелательно платить большой выкуп.
– Да нет, не много. – Лорд Фостер провел смуглой рукой по своим светло-русым волосам. – Мы проиграли этот бой, Элдон, но людские потери, к счастью, не так велики, как я ожидал, – проговорил он нерешительно, и мужчины начали вспоминать, кто именно погиб в этот день.
Горничная вернулась в гостиную одна и сообщила, что ее светлость прийти не может.
– Что это значит?! – взревел лорд Элдон. – А где моя дочь? Где Робин? Он тоже всегда бросается встречать отца, когда мужчины возвращаются из боя.
– Я не нашла их, милорд. Дамы лежат в постели, они очень бледные, их служанки тоже. Хильды и детей нигде нет. Я смотрела везде, но нигде их не видела.
– Пусть ее светлость и невеста лорда Фостера спустятся сюда – и немедленно! Если понадобится, тащи их силой! – рявкнул лорд Элдон и, когда девушка убежала, повернулся к лорду Фостеру:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99