когда выяснилось, что Артайр не в силах явиться пред очи брата по причине сильнейшего опьянения, гневу Парлана не было предела. Обитатели замка бросались от хозяина врассыпную, когда он, печатая шаги по камню, направился к темнице, откуда доносились негромкие стенания.
Решетка, закрывавшая яму, была поднята в одно мгновение, и Парлан заглянул в глубину, держа на вытянутой руке фонарь. Он увидел небольшого парнишку, прижимавшего к себе другого, постарше. Младшенький укачивал его на коленях и тихо плакал. Старший из молодых людей явно был опасно болен. Неожиданно младший понял, что за ними наблюдают, и поднял глаза. Даже испачканное грязью и подтеками слез его небольших размеров личико было слишком тонким и красивым для мальчика. Его не портила даже гримаса ярости и ненависти, исказившая черты. Пытаясь подавить в себе очередной приступ ярости на брата, Парлан, однако, внимательно осмотрел пленников.
В любое другое время этот пристальный взгляд напугал бы Эмил, но сейчас она не рассуждала и не колебалась. Обняв крепче умиравшего брата, девушка воскликнула:
— Эй вы, падаль! Вонючие стервятники! Слишком рано вы явились за своей добычей! Это тело пока еще вам не принадлежит!
— Поднимите их наверх. Немедленно! — гаркнул Парлан и, развернувшись на каблуках, отошел от ямы в сторону.
Голос лэрда при этом прерывался от гнева.
Глава 2
На мгновение Эмил показалось, что она ослышалась, но потом стало ясно, что яму навестил Черный Парлан собственной персоной. Лэрд произнес несколько коротких и ясных команд. Теперь, когда у нее на руках лежал больной брат, девушку мало волновало, относились ли они к ней тоже.
Она не просила свободы и, когда Лейта подняли наверх, снова опустилась на холодный пол.
— К тебе это тоже относится, паренек, — сказал Парлан, все еще пытаясь справиться с бушевавшим в его душе гневом на Артайра — хотя бы для того, чтобы не напугать мальчика.
Она отбросила руки, которые протянулись, чтобы помочь, и сама поднялась вверх по веревке. Хотя пребывание в яме основательно подточило силы Эмил, она отказывалась это признавать и тем более — демонстрировать.
Впрочем, кое-какие силы у нее были: она тайком упражнялась в яме — когда Лейт забывался тяжелым сном — и теперь могла стоять перед людьми Парлана прямо, не качаясь.
— Не смей меня трогать, свинья, — прошипела она в ответ на очередную попытку ей помочь.
Парлан не привык, чтобы с ним разговаривали в подобном тоне, но усилием воли подавил инстинктивную вспышку ярости. Спустя некоторое время его даже позабавила отвага грязного, жалкого на вид маленького мальчика. Но это было потом. Теперь же Парлан пытался уладить неприятную ситуацию, возникшую по милости Артайра. Хотя оба мальчика были в грязи и воняли черт знает как, их одежда свидетельствовала, что они принадлежат к верхушке клана Менгусов. Бездумный поступок брата легко мог положить начало кровавой вражде двух семейств. А этого Парлану совсем не хотелось.
Когда процессия добралась до жилого помещения, Макгуины наконец-то приступили к врачеванию ран Лейта, по-прежнему находившегося без сознания. Эмил старалась им не мешать, но внимательно следила за всем, что делали с ее братом. Хотя помощь и запоздала, что было очевидно, девушка подивилась тому проворству, с коим Лейт был раздет, вымыт и уложен на чистые простыни. По счастью, раны парня не нагноились, хотя и не зажили. По-прежнему над юношей витала угроза смерти.
— Как вас зовут? — сурово осведомился Парлан.
Эмил ничуть не испугалась, вновь оказавшись перед темными грозными очами главы клана Макгуинов.
— Шейн и Лейт Менгус. Причем Лейта вы едва не угробили, — сказала она.
Затейливо ругаясь, Парлан лично принял участие в обработке ран молодого Лейта Менгуса.
Как и прочих, его поразило, что раны не загноились и не отравили крови молодого Менгуса. Даже если бы парень и выжил — а в благополучном исходе уже мало кто сомневался, — жестокое обращение с наследником клана вполне могло стать причиной затяжной родовой свары, сопряженной с кровавыми конфликтами, и Парлан сейчас прикладывал все усилия, чтобы этого не произошло. Для себя он, однако, отметил, что юный пленник находился именно в том самом состоянии, в каком начинают войну не на жизнь, а на смерть.
Человек своего времени, Парлан любил набеги, хорошую драку на мечах и знал, что труп врага всегда пахнет приятно. В нем говорила родовая кровь и десятки поколений воинов, наследником которых он был. Он хорошо знал, как ненависть переходит в кровную вражду, когда целые кланы берутся за оружие, чтобы отстоять родовую честь.
Но он знал, кроме того, как губительно плановая вражда сказывалась на всей стране, которой требовалось единство, чтобы противостоять внешним врагам.
Размышления Парлана прервал приход Артайра. Впрочем, долго копившаяся ярость на брата могла еще подождать.
Зато не могла ждать ярость Эмил, которая знала, кто являлся причиной страданий ее брата. Она сжала кулаки и кинулась на Артайра.
Тот спас свои глаза только потому, что успел инстинктивно поднять руки. Двое Макгуинов схватили девушку за запястья, но они были не в силах удержать поток ругательств, рвавшихся из ее горла. К счастью, в сумятице происшедшего истинно женский способ выражать ненависть к врагу прошел незамеченным. Эта отчаянная выходка, однако, не убавила боевого пыла Эмил, и, когда ее отпустили и снова позволили занять место у изголовья брата, та готова была четвертовать каждого Макгуина, который встречался на ее пути. Парлан тем временем сделал вид, что ее схватка с Артайром не имеет к нему никакого отношения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124