— Эй, долго нам еще здесь прятаться?
Парлан поднял глаза и посмотрел на Артайра и Лагана, которые, укрывшись на сеновале, поглядывали на него сверху вниз. Улыбнувшись, он произнес:
— Потерпите немного, недолго осталось.
— Не понимаю, зачем мы участвуем в этой глупой игре? — сказал Артайр.
— Да потому что, поймай она хотя бы одного из вас, ей не составит труда его убедить, что мне еще рано вставать и ездить на прогулки. Она ведь считает, что я был чуть ли не при смерти. — Парлан ухмыльнулся в ответ на сдавленные смешки, послышавшиеся с сеновала.
— Неужто ты снова собрался с ней к Колодцу Баньши? — с удивлением осведомился Артайр.
— Да. Это отличное местечко, и мне не хочется, чтобы дурные воспоминания лишили нас радости наслаждаться его красотой и уединенностью. На этот раз нас не ждут там никакие дурные сюрпризы. Повода погоревать не представится!
— Разумеется. Учитывая, что вокруг «колодца» чуть ли не за каждым кустом прячутся Макгуины и Менгусы. Даже если Рори восстанет из могилы, сомневаюсь, что ему удастся пробраться сквозь ряды охраны. Я вот только думаю, что скажет Эмил, если узнает, что вокруг вашей уединенной поляночки кишмя кишат вооруженные люди? — ехидно произнес Лаган.
— Тогда мне остается одно: настоятельно потребовать, чтобы они не высовывались ни при каких обстоятельствах.
Но вам пора прятаться. Идет Эмил, и выражение ее лица не предвещает ничего хорошего.
Широкая улыбка Парлана ив самом деле была встречена не слишком милостиво.
— Боюсь, эта прогулка — не самое разумное из того, что тебе доводилось затевать, Парлан. К сожалению, мне не удалось обнаружить в замке ни одного человека, который бы согласился со мной и поддержал меня. Похоже, в Дахгленне вообще нет ни единой живой души. Ты не знаешь, случаем, куда это все подевались?
— Отличная погода сегодня, вот что. Думаю, что мужчины и женщины Дахгленна воспользовались ею в качестве предлога, чтобы уклониться от привычной работы и выбраться за пределы замка, дабы повеселиться от души.
— Они проявили поразительное единодушие — если, конечно, меня не обманывает зрение. — Эмил отлично сознавала, что стала участницей игры, которую затеял Парлан, и попеременно то радовалась, то сердилась.
— Было бы ужасно, если бы столь чудные глазки обманывали.
Услышав льстивые слова из уст Парлана, Эмил передернула плечами. Было ясно, что муж любой ценой хотел избавиться от дальнейших расспросов.
— Судя по всему, на объяснения рассчитывать не приходится, так?
— Все выяснится в самое ближайшее время, — жизнерадостно ответствовал Парлан, приподнимая Эмил и усаживая в седло.
Эмил тут же начала слезать с лошади.
— Нет, погоди. Мне кажется, я имею праве узнать, какую игру ты затеваешь, Парлан?
— Ага, ты, стало быть, решила для разнообразия сделаться несносной, дорогая? Что ж, я был к этому готов.
Парлан ухватил ее за запястья и, не обращая внимания на протестующие крики, стянул их мягким, но прочным шнуром.
Кроме того, он повязал ей на глаза темную повязку. Хотя Эмил пришла в ярость и недоумение, у нее возникло и окрепло чувство, что Парлан готовился поступить с ней так с самого начала.
Избежать этого она могла только полным подчинением его воле, чего, разумеется, делать не собиралась.
— Ты сошел с ума? — коротко осведомилась она, когда муж снова приподнял ее и усадил на лошадь.
— Вовсе нет, дорогая. Однако тебе лучше держаться за луку седла, иначе упадешь, — предупредил жену Парлан, тоже усаживаясь на лошадь.
Эмил едва успела ухватиться за гриву Элфкинга, как Парлан тронулся с места. Женщине, разумеется, хотелось знать, куда они направляются. Ее не слишком радовали действия мужа, как и манера его обращения с нею. Пока они ехали, она непрерывно ворчала и еще больше сердилась, отмечая, что он толком так ничего ей не объяснил, отделываясь большей частью глупыми шуточками. Когда они наконец остановились и Парлан снял ее с лошади, терпение Эмил лопнуло. Она ждала только, когда он ее развяжет и снимет повязку с глаз, чтобы влепить ему основательную затрещину.
Парлан развязал ей руки и снял полоску темной ткани.
Он понимал, что Эмил сильно на него гневается и разгневается еще больше, когда обнаружит, куда он ее привез. Тем не менее Парлан был уверен, что так или иначе должен избавить жену от дурных воспоминаний, связанных с этим местом. Если он этого не сделает, она не будет чувствовать себя в безопасности на его землях.
— Ну, вот мы и добрались до места, дорогая.
Еще до того как Парлан снял с ее глаз повязку, она услышала до боли знакомый вой, похожий на стенания. Она напрочь забыла о своем намерении ударить мужа и распахнула глаза, с ужасом озирая окрестности.
— Бог мой, Парлан, только не здесь!
— Здесь хорошо, дорогая, — проговорил Парлан, вручая ей в руки корзинку с припасами, и принялся расстилать одеяло. — Чем тебе не нравится эта поляна?
— Она хороша, слов нет, но… — Тут Эмил замолчала и последовала за мужем на то самое место, где им уже не раз доводилось расстилать одеяло и уставлять импровизированный стол яствами. — Мне она больше не нравится, хотя, возможно, тебе и покажется, что я говорю глупости.
Устраиваясь на одеяле и помогая усесться Эмил, Парлан коснулся ее щеки поцелуем и сказал:
— Я не желаю, чтобы ты испытывала страх, пребывая на моих землях — то есть на наших землях. Не хочу, чтобы у тебя оставались дурные воспоминания даже о самом ничтожном уголке моих родовых владений. Правду говорят, что человек не чувствует себя в безопасности, куда бы он ни направлялся, но мне хочется, чтобы ты чувствовала себя защищенной здесь, на родовых землях Макгуинов, — насколько это возможно вообще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124