С тех пор Андрэ Кадель появлялся и исчезал в жизни Розеллы, принося с собой восхитительный аромат сигар, одеколона и накрахмаленных сорочек. Его шевелюра и козлиная бородка были усыпаны сединой, а бронзовое от загара лицо сурово и неулыбчиво. Любовь Розеллы к нему, хотя и смешанная с уважением и большой долей благоговейного страха, всегда оставалась глубокой и искренней, ведь он олицетворял все, что она когда-либо знала о семье.
Спеша по коридору, ведущему к кабинету директрисы, Розелла встретилась со стайкой младших девочек, высыпавших из швейного класса. Прежде чем продолжить свой путь, она похвалила одну из них за только что законченную вышивку. В свои семнадцать Розелла была среднего роста, с тонкой талией, подчеркивающей изящество стройной фигуры. На красивом лице особое внимание привлекали глаза темного янтаря, сверкавшие золотистыми огоньками, и всегда готовые улыбнуться губы.
Девушка подошла к двери кабинета и постучала. Мадам Делагранже величественно прямо восседала за письменным столом, держа в руке очки в золотой оправе. Ее пышную грудь обтягивал плотный шелк лилового цвета, высокий ворот блузки украшала великолепная камея. Директрису нельзя было назвать непривлекательной женщиной. Единственная серебристая прядь среди черных волос даже придавала особую элегантность строгой прическе. Все ее движения казались сдержанными и величавыми, ведь умение достойно держать себя – немаловажное качество для директрисы и, конечно, ее учениц.
На столе лежало открытое письмо, без сомнения, от Андрэ Каделя.
– Добрый день, мадам. – Розелла сделала вежливый реверанс.
Мадам Делагранже приняла приветствие и взмахом очков указала на стул.
– Садись, Розелла. Судя по письму в твоей руке, ты тоже получила новости, которыми я собиралась поделиться с тобой.
– Да, мадам, – радостно произнесла девушка, присаживаясь напротив директрисы.
– Значит, ты, наконец, намерена покинуть нас. Мадам Делагранже ласково взглянула на Розеллу. По ее мнению, девушке давно следовало выпорхнуть в мир, хотя ей самой и будет недоставать помощи Розеллы в обучении младших детей музыке и пению. Последние полтора года Розелла занималась с воспитанницами, так как освоила все премудрости, которым учили ее наставницы.
Мадам не боялась за будущее девушки. Месье Кадель – настоящий джентльмен старой Франции, и она была убеждена, что он введет свою подопечную в лучшее парижское общество. За все эти годы директриса хорошо узнала опекуна Розеллы, ведь несмотря на то, что в Париж девочку всегда сопровождала одна из воспитательниц, он не считал за труд лично вернуть ребенка в пансион. За стаканчиком вина в ее кабинете месье Кадель расспрашивал об успехах девочки, довольный отличными результатами.
– Вы всегда очень хорошо относились ко мне, мадам, – сказала Розелла. – И в пансионе я была счастлива, насколько это возможно при подобных обстоятельствах. Но я действительно переполнена радостью от мысли, что встречусь со своим опекуном в Париже. Последние недели во мне росло предчувствие… – здесь ее голос задрожал, она боялась высказать страшные опасения, – что я никогда не увижу его снова.
– Глупая девчонка! – Надев очки, мадам Делагранже взглянула на раскрытое перед ней письмо. – Теперь давай посмотрим, какие приготовления необходимо сделать. Месье Кадель желает, чтобы, как и прежде, тебя сопровождали до Парижа. Карета из отеля «Лувр» будет ждать тебя в Кале. – Она подняла глаза и улыбнулась. – Думаю, мадемуазель Дюпон сможет освободиться на несколько дней, чтобы составить тебе компанию.
Однако мадемуазель Дюпон пришлось отказаться от поездки в родную Францию. Неизвестный вирус гриппа уложил в постель многих воспитательниц и больше половины учениц. Хотя болезнь оказалась весьма быстротечна, всем требовалось несколько дней для восстановления сил. Розелла, которая помогала ухаживать за больными, на свое счастье избежала инфекции, но мадемуазель Дюпон была не столь удачлива и в назначенный для отъезда день не могла отправиться в путешествие. Не нашлось и никого другого, способного перенести длительную поездку. Если бы мадам Делагранже и сама не заразилась, она никогда бы не позволила Розелле одной уехать в Париж. Но ее голова раскалывалась от боли, а тело ломило от высокой температуры, поэтому она даже не смогла выразить решительный протест. Когда за девушкой, бывшей на ее попечении с раннего детства, закрылась дверь, мадам Делагранже истово помолилась за благополучную дорогу выпускницы.
Розелла почувствовала себя свободной. Путешествие без довольно скучной мадемуазель Дюпон не могло бы присниться и в самом смелом сне. Она наслаждалась, самостоятельно занимаясь покупкой билетов и оформлением документов, внимательно вникала в каждый вопрос. С пролива дул сильный ветер, и переправа на паровом пароме обещала быть нелегкой, но услужливый стюард нашел для Розеллы место в защищенном от непогоды уголке и укрыл колени теплым пледом. Девушка бросила последний взгляд на удаляющиеся скалы Дувра и повернула голову, всматриваясь в серую линию, которая неясно вырисовывалась на горизонте. Это была земля Франции.
Месье Кадель распорядился, чтобы в Кале ее ждали два одетых в униформу лакея и запряженная четверкой лошадей карета. Розелле помогли устроиться на удобных подушках и затем погрузили ее небольшой багаж. Она везла с собой совсем мало одежды, так как опекун написал, что ей предстоит полностью обновить гардероб. Это щедрое предложение девушка восприняла как очередное подтверждение тому, что он разрешит ей поселиться вместе с ним в Париже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69