Я прекрасно танцую, у меня роскошное тело и упругие ягодицы. Я чертовски красивая!
— Ты уродина, — громко заржал Макс — Ты даже не представляешь, какая ты уродина!
— Прекратите немедленно! — громко закричала Верка. — С вами невозможно отдыхать. Когда вы научитесь выяснять отношения дома? Что за привычка выносить сор из избы?! Максим, разве можно так унижать женщину?!
— Это не женщина, — пробурчал мой супруг.
— А кто же она, по-твоему? — вытаращила глаза Верка.
— Она моя жена.
— А что, разве твоя жена не женщина?! Откуда в тебе столько цинизма?! Тебе хорошо известно, что Дарья очень яркая и красивая женщина. Она профессиональная стриптизерша и этим зарабатывает на жизнь. Между прочим, не только на свой кусок хлеба, но и на твой тоже, учти это. Если ты такой правильный и тебе не нравится то, что делает твоя жена, то устройся на работу, а Дашка будет сидеть дома, варить обед и ждать тебя с работы.
— Ты же знаешь, что в нашем городе работы днем с огнем не найдешь. Завод и тот скоро закроют. Всех посокращали. Какая, к черту, работа?! В Москве с иногородними связываться никто не хочет. Всем подавай прописку. Без прописки можно только в какой-нибудь бар устроиться, как Дашка. Но я же не буду стриптизером. Я же нормальный мужик, а не какой-нибудь педик.
— Ну так и веди себя, как мужик, — буркнула Верка, поднялась и, не обращая внимания на Макса, принялась танцевать. Макс ухмыльнулся и принялся возиться с шампурами. Кирилл закурил и нервно стряхнул пепел. Верка пристально посмотрела на меня и тихо произнесла:
— Дашка, ты что совсем не закусываешь? Так тебя развезет по полной программе. Что мы с тобой делать будем?
— Меня тошнит, — брезгливо скривилась я.
— От чего?
— От шашлыка.
— Зря, вкусное мясо, свежее. Мы с Кириллом полчаса выбирали. Весь рынок оббежали.
— Мне кажется, что этот шашлык сделан из моего мужа…
— Что? — вытаращила глаза Верка и на минуту встала как вкопанная. — Что ты такое говоришь?
— Я говорю, что мясо какое-то сморщенное на мужа моего похоже. Как об этом подумаю, так сразу рвать тянет.
— Дашка, ты что, совсем головой поехала?
— Может быть. Если бы ты три года прожила с этим недоумком, то чувствовала бы то же самое Я же не виновата, что шашлык действительно похож на моего мужа. Мы же приехали сюда, чтобы его убить? Так вот, мне кажется, что он уже покойник, а теперь мы порезали его тело на мелкие кусочки и едим шашлык.
— Тише ты, дура!
— Нас никто не слышит. Музыка гремит на полную катушку.
— Все равно. Твой Макс и так уже косо смотрит, словно о чем-то догадывается.
— Он всегда так смотрит. Скорее всего, он в детстве страдал косоглазием и не успел его вылечить. А насчет того, чтобы он о чем-то догадался, то за это можешь не переживать. У него ума не хватит.
— Хватит, — резко перебила меня Верка. — Хватит чепуху пороть. Не хочешь есть этот чертов шашлык, не ешь.
— Ну что, девочки, может, по стопочке? — предложил Кирилл и разлил коньяк по рюмкам.
Я чувствовала, что мне уже хватит, но не могла остановиться. Надев блузку, подошла к складному столику, взяла свою рюмку и громко сказала:
— Я хочу произнести тост!
— Я смотрю, ты многому в Москве научилась, — ухмыльнулся Макс. — Тост она хочет произнести! Что-то раньше ты особым красноречием не отличалась. Это ты, наверное, своим клиентам говоришь, когда они суют баксы тебе в трусы и наливают стакан водки?
Я не пью водку, — спокойно ответила я, глядя ему в глаза. — И я не стыжусь того, что в мои трусики или лифчик суют деньги. Я принимаю это как благодарность, как вознаграждение за свой труд. Да, я танцую в стриптизе, но я отнюдь не считаю, что моя профессия хуже других. Напротив, я горжусь ей. Москва— не простой город, приезжих там не любят. В Москве выживают только сильнейшие. Слабые не выдерживают, сходят с дистанции и возвращаются домой, где для них всегда найдется тарелка супа и теплая кровать. Я смогла удержаться в Москве, но не потому, что трахаюсь с клиентами. Я умею танцевать, я специально этому училась. Я не стриптизерша. В моей трудовой книжке есть запись: «Принята на работу в ночной клуб на должность танцовщицы». Публика любит смотреть, как я танцую, и мне это доставляет удовольствие. Я горжусь тем, что за свое искусство получаю деньги, Максим!
— Дура ты, нормальному человеку, если он выступает на сцене, в кайф получать цветы!
— Мне никогда не дарят цветы, потому что я работаю в ночном баре, а не в театре, и там совершенно другая публика. Если бы мне дарили цветы, я бы не смогла ими накормить свою семью. А теперь я все-таки скажу тост. Давайте выпьем за то, чтобы нам не приходилось заниматься тем, к чему не лежит душа, чтобы мы не рисковали своей драгоценной свободой и не совершали греховные поступки, чтобы жизнь не заводила нас в такие тупики и лабиринты, из которых нельзя выбраться, чтобы люди, которых мы давно уже не любим, отпускали нас с миром и давали нам право на собственную жизнь. Я пью за удачу, потому что без удачи не бывает счастья, а еще я пью за то, чтобы эта удача поворачивалась к нам только лицом. И пусть у каждого из нас будет свой шанс ухватить счастье за хвост, главное — не упустить этот шанс, какую бы цену за него ни запросили…
— Я что-то не понял, к чему ты клонишь? — побагровел Макс.
— Все, что я хотела сказать, я уже сказала, повторять не буду, надеюсь, до тебя дойдет.
Почувствовав легкое головокружение, я поставила рюмку на стол и поплелась в глубь леса.
— Ты куда? — крикнул мне вслед Максим.
— По нужде, — отмахнулась я от него.
— Вот черт, не надо было столько пить!
Желудок неприятно ныл, голова кружилась, к горлу подступала тошнота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72