Он молча протянул ей лист бумаги, сложенный пополам, но не запечатанный.
— О, слава Богу, ты нашел его!
— Да, госпожа, но все будет так, как там написано.
— Ты читал? — Она неодобрительно посмотрела на него, но Йен отрицательно покачал головой.
— Ваш брат сказал прямо, что ничего нельзя сделать и что он не собирается ввязываться в неприятности из-за ваших… просьб.
— Он не говорил «просьб». Что он сказал? — задала она вопрос, просматривая короткую записку брата, и не сразу заметила заминку Йена. Снова подняв глаза на Йена, она спросила:
— Ну? Что он сказал?
— Он сказал «нытье», госпожа, но так или иначе, лорд не хотел…
— Лорд хотел сказать именно то, что сказал, — мрачно прервала его Элис. — Что у меня за брат, Мэдлин! Только посмотри, что он пишет!
Она передала записку Мэдлин, которая мгновенно прочла: «Подчинись, это дело меня не касается», — и с гримасой неудовольствия посмотрела на Элис.
— И все?
— Как видишь.
— Ну, честно говоря, Элис, если король приказывает…
— Да, король приказывает. — Она снова вздохнула. — Иди к своей танцовщице, Йен. А ты иди спать, Мэдлин. Увидимся с вами обоими утром. Сейчас я хочу побыть одна.
Когда они ушли, Элис прислонилась к стене, не обращая внимания на холод камня. Она думала, как избежать брака с Брайерли. Получить мужа по выбору короля — большая честь, даже если это король Тюдор, но чем больше она думала о Брайерли, тем более ненавистной становилась идея замужества. Если Роджер против нее, больше ей не к кому обратиться. Кроме него, никому нет дела до нее.
А что решит Роджер насчет ее приданого. О приданом она вообще не задумывалась, хотя оно имело огромное значение, потому что без него она ничто. Возможно, поэтому Роджер не хотел ничего знать о ней. Возможно, он надеялся извлечь выгоду из своего молчания. До смерти ее отца, до битвы при Босворте, она имела значительное приданое, а ее связь с семьей Анны Глостерской делала ее завидной невестой. Теперь такая связь стала пороком, а ее приданое, без сомнения, зависело от прихоти короля. И никому нет дела — ни сэру Лайонелу Эверингсму, ни Роджеру, ни сэру Николасу. Хотя она не могла представить, почему ее судьба должна иметь значение для сэра Николаса.
Когда вернулась Молли, Элис приготовилась ко сну, но прошло много часов, прежде чем она смогла заснуть. Она говорила себе, что не стоит оплакивать судьбу, поскольку единственной, кому небезразлична ее судьба, была Джонет, а Джонет умерла. Тут из ее глаз брызнули слезы, но она яростно вытерла их. Сэр Николас говорил, что женщины часто выживают при такой болезни, как выжила и она сама. Так что, если Бог пожелал, Джонет полностью оправилась и счастливо живет со своей сестрой Мэри в Донкастере:
В любом случае она, Элис, предоставлена самой себе. Девушка начала думать, есть ли какой-нибудь способ заставить короля изменить свое решение. Ничего, что она могла придумать, пожалуй, не сработало бы. Она пожалела, что король не так чувствителен к женским прелестям, как Йен. Она вспомнила танцовщицу Йена, и ее идея начала обретать форму. В конце концов, набравшись храбрости, она решила, что ей делать.
Глава 11
Донкастер лежал под сахарной глазурью свежевыпавшего снега, покрывавшей его мощеные улицы, крыши и голые ветки деревьев. Улица, известная как Керк-гейт, образовывала туннель для леденящего северного ветра, и Элис показалось, будто невидимая рука внесла ее на холм. Кутаясь в толстую шерстяную шаль, она отыскивала глазами нужный дом.
Справа от нее возвышалась колокольня серой каменной церкви, которая дала название улице. Позади себя она слышала стук зубов Йена, заглушающий хруст его башмаков по тонкому насту. А напротив громоздился тесный ряд старинных домов, верхние этажи которых нависали над нижними, придавая им неустойчивый вид. Остановившись перед последним домом, острые углы и искривленная труба в торце которого делали его даже более шатким на вид, чем другие, Элис обернулась к Йену:
— Ты уверен, что мы найдем се здесь?
Парень пожал плечами, ежась от холода.
— Так сказали в Вулвестоне, госпожа, когда я спросил.
— Лучше б я поехала с тобой.
— Да, но актеры могли уйти из Ботри без нас, а одни мы бы не добрались сюда так легко, не подвергаясь опасности быть узнанными.
Он снова пожал плечами, не прекращая дрожать, и показал на синюю дверь в конце дома:
— Мне постучать?
Она кивнула, а когда дверь распахнулась, вскрикнула от облегчения и, всхлипывая, бросилась в объятия Джонет.
— Девочка моя! Мисс Элис! — Обнимая ее и смеясь, Джонет ввела ее в маленькую опрятную переднюю, не обратив ни малейшего внимания на Йена, пока он не вошел следом и не закрыл за ними дверь. При виде высокого рыжеволосого парня ее глаза расширились, и она оторвалась от Элис, стараясь принять достойный вид. Но она все равно не могла отвести глаз от своей госпожи и не могла скрыть радости вновь видеть ее.
Элис тоже широко улыбалась.
— Я боялась, что ты умерла, но в Вулвестоне Йену сказали, что ты здесь, у своей сестры.
— Это ведь тот здоровенный олух, Хью Гауэр, послал за Мэри, чтобы она забрала меня, — сообщила Джонет. — Он узнал, что у меня где-то рядом есть родня, и приказал одному из монахов, помогающих больным в деревне, разыскать ее. Мэри думала, что ей придется забирать труп, но за мной ухаживала знахарка, и я выжила назло старой ведьме. Ну проходите же и садитесь, вы оба. Мэри гордится настоящей гостиной с камином, да-да, и двумя спальнями наверху.
Они прошли за ней по узкому коридору в уютную гостиную, где, поняв, что присутствие Йена не означает, что сэр Николас или — явно более важное обстоятельство для нее — гигант Хью сопровождают ее любимицу, Джонет заставила Йена сесть на второй из двух табуретов в комнате.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119