Мавританский султан поднимает саблю и разражается ответной пятнадцатиминутной речью, весь смысл которой в одной фразе: "Как бы не так!" После этого Карл Великий, издав боевой клич, кидается на противника и со всей силы врезает ему по голове алебардой.
В общем, тут начиналась настоящая потеха. Куклы набрасывались друг на друга, словно бойцовые петушки на арене, размахивая мечами и так топая, что едва не проламывали сцену. То одну, то другую марионетку "убивали" и сбрасывали с платформы. "Убитая" кукла со страшным грохотом падала вниз, поднимая вокруг себя облака пыли. Битва грохотала в ее клубах, старый Фортинбрас носился взад-вперед за кулисами, так как ему надо было говорить за всех. Дети-зрители были в полном восторге. Потом занавес падал; на сцену, кланяясь и отдуваясь, выходил старина Фортинбрас. Пот тек у него по лицу градом. Он был бесконечно уверен - публика неистово аплодировала. Тут старик произносил речь о славе Франции, а благодарные зрители вопили от восторга, совершенно не понимая, о чем он толкует... Он был совершенно счастлив: его искусство ценится по достоинству.
Вы, наверное, догадываетесь, что случилось потом. В один прекрасный день его искусство "открыли" высоколобые интеллектуалы, и как-то утром дядюшка Фортинбрас проснулся знаменитым. Его назвали непризнанным гением, которым британская публика, к стыду своему, пренебрегала. И понятно, что публика в его захудалом театрике совершенно переменилась. В зале яблоку было негде упасть от важных господ в цилиндрах, интеллектуалов, обожающих цитировать Корнеля и Расина. Сдается мне, старик был изрядно озадачен. Вскоре ему на очень выгодных условиях предложили гастроли в Америке. Гастроли превратились в сплошной триумф...- Морган перевел дыхание, помолчал, затем продолжил: - Как я уже говорил, все это мне рассказала мисс Гленн, которая служит у старого чудака кем-то вроде секретарши и управляющей. Она устроилась к нему задолго до того, как театр прославился. Мисс Гленн приходится ему дальней родственницей по материнской линии. Ее отец был сельским священником или школьным учителем - словом, кем-то в этом роде; после его смерти она приехала в Лондон и перебивалась с хлеба на воду. Тогда-то старый Жюль и взял ее в долю. Мисс Гленн очень хорошенькая девушка; пока вы не познакомитесь с ней поближе, кажется, что она несколько чопорна и жеманна, но стоит ей выпить несколько коктейлей подряд, как она становится сущим бесенком.
Значит, следующей к нашей компании присоединилась Пегги Гленн; а почти сразу же за ней явился и мой друг Кертис Уоррен.
Керт вам понравится. Он, правда, несколько легкомыслен, но, несмотря на это, любимый племянник одного важного чина в теперешнем американском правительстве...
- Кого именно?- поинтересовался доктор Фелл.- Не помню ни одного Уоррена в составе...
Морган кашлянул.
- Родство по материнской линии,- пояснил он.- Дядюшка Уоррена играет в моем рассказе довольно существенную роль; пока назову его просто "важной персоной", стоящей по положению не так далеко от самого Ф.Д. Рузвельта. Между прочим, в политических кругах наша важная персона славится достоинством и напыщенностью; цилиндр у него самый лощеный, стрелка на брюках безупречна. Он пользуется безоговорочным доверием большинства избирателей и обладает безукоризненными манерами... Словом, высокопоставленный дядюшка разослал несколько телеграмм - нам, простым смертным, такое недоступно - и устроил Керта на теплое местечко в консульской службе. Местечко, надо признаться, так себе: в каком-то богом забытом углу типа Палестины. Однако, прежде чем заживо похоронить себя в глуши, выписывая счета и всякую всякую всячину, Керт решил устроить себе каникулы и отправился в круиз вокруг Европы. Между прочим, его хобби съемка любительских фильмов. Он богат; у него есть не только кинокамера, но также и звуковая установка - вроде тех, которые таскают журналисты из радионовостей. Раз уж речь зашла о важных персонах, упомяну еще об одной знаменитости на борту "Королевы Виктории", кстати также пораженной морской болезнью. Это не кто иной, как лорд Стэртон - вы знаете,- тот, которого называют Отшельником с Джермин-стрит. Он ни к кому не ездит; у него нет друзей; он посвятил свою жизнь собиранию всевозможных редких драгоценностей... Доктор Фелл вытащил изо рта трубку и нахмурился.
- Прежде чем вы продолжите рассказ, мне хотелось бы кое-что выяснить. Вы, случайно, не собираетесь поведать мне старый, избитый анекдот о знаменитом бриллианте под названием "Озеро света", украденном из левого глаза бирманского божества, за которым охотятся темнолицые злодеи в тюрбанах? Если да, то будь я проклят, если стану слушать вас дальше... Лицо Моргана исказила страдальческая гримаса.
- Нет,- возразил он.- Я предупреждал вас, что история уникальная, хотя украшение в ней тоже есть. Оно-то нас окончательно и запутало. Из-за него поднялась такая суматоха... Как вы догадываетесь, украшение, разумеется, украли... Доктор Фелл внимательно посмотрел на собеседника и хмыкнул.
- Кто?
- Я,- неожиданно заявил Морган, но тут же поправился: - Точнее, нас было несколько. Просто кошмар какой-то! Наваждение! Драгоценность, о которой идет речь,- кулон на цепочке. Она известна как изумрудный слон. Исторической и художественной ценности не представляет, зато стоит целое состояние. Просто диковина, редкая вещица. Именно поэтому Стэртон и поехал за ней в Америку. Слона продавал один разорившийся нью-йоркский миллионер. Все знали, что Стэртон вел с ним долгие переговоры и наконец купил у него кулон. Я узнал это от Керта Уоррена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86