Случайный прохожий, которого мы встречаем на улице, может сделать сотни мелких изменений своей внешности, но если его выдающиеся черты, по которым мы узнаем его, – цвет волос, форма носа, манера носить шляпу – останутся неизменными, мы не заметим разницы. Самозванец, который присвоил себе эти выдающиеся черты и держится вдали от всех, может легко ввести всех в заблуждение. Парадоксально, что единственный человек, который мог бы его разоблачить, был единственным человеком, который не смог этого сделать, а именно – мадам Луиза. Она видела Лорана, а не Салиньи, даже когда перед ней стоял настоящий Салиньи.Как я сказал, сначала я просто лениво размышлял над этим фактом. Сомнения мои еще не приняли определенную форму, когда я с вами беседовал, доктор. Меня мучили причины, по которым женщина полюбила Салиньи, тогда как он был последним, кто мог бы вызвать ее любовь. Я ведь не из тех романтиков, что несут сентиментальный бред о невозможности объяснить пущенные наугад стрелы Эроса. Была и еще одна причина. Я не готов утверждать, что она действительно любила кого-либо из них двоих. И об этом я тоже помнил, когда говорил с вами.Затем я изучал факты, которые оказались у нас во время расследования. Мы знали, что более месяца назад Салиньи повредил себе спину и левую руку прошу запомнить, левую, как сказано в телеграмме венского доктора, – и что он поехал лечиться в Вену. Он покидал Париж блестящим спортсменом: теннисистом, который едва не победил Лакоста; фехтовальщиком, бесстрашным джентльменом, который не побоялся напасть на горного льва, вооруженный только охотничьим ножом. Он вращался в спортивных кругах, из которых множество его друзей рассеялись по свету. Он был специалистом по лошадям и оружию, но не слишком образованным человеком, который редко читал и говорил только на родном языке. Он совершенно безразлично относился к светской жизни и не стремился занять сколько-нибудь солидное положение. Он был легкомысленным идеалистом, который обожал свою будущую жену, игнорируя знаки внимания со стороны других женщин. Он был крепким, здоровым, сердечным и простодушным парнем, часто принимал у себя друзей, но при этом не очень ценил хороший стол и беседы в гостиной. Можно сказать, он был из муки грубого помола, и тот, кто цитирует Суинберна молодой даме, читает «Алису в Стране чудес» или обсуждает на холостяцкой вечеринке знаменитых криминалистов, вызвал бы у него только удивление.Банколен помолчал, медленно вычеркивая из блокнота пункты.– Это понятно? Я вижу, вы помните все эти моменты. Затем, три недели назад, перед нами предстает Салиньи, вернувшийся из Вены. Какие поразительные изменения произошли с ним за время его отсутствия! Всего одна неделя пребывания в Вене дала ему волшебным образом совершенно противоположные качества личности и характера.Свадьба его страшит. Он смертельно боится Лорана – этот храбрец, с простым ножом напавший на горного льва! Он дрожит от одной мысли, что кто-то угрожает лишить его жизни! Он запирается дома и никого не принимает. Он совершенно забрасывает общение с друзьями-спортсменами. Затем нанимает Герсо, превращая его в своего доверенного слугу, и больше никто к нему не допускается. Герсо будет писать за него письма, потому что хозяин повредил руку и даже писать не может. – Банколен с усмешкой поднял пачку фотографий. – Посмотрите на них, господа, вы их уже видели. Это фотографии Салиньи, когда он занимается разными видами спорта. И надеюсь, вы заметили, что в каждом случае он пользуется правой рукой теннисная ракетка, рапира всегда в его правой руке. Теперь же, по возвращении, он не может писать, не может фехтовать, играть в теннис, потому что повредил руку. Поразительно! Ведь он повредил себе левую руку!Всего одна неделя, проведенная в Вене, одарила его таким совершенным знанием английского! Американец Голтон клянется, что он говорит на нем превосходно! Он перестает притворяться добродетельным и со страстью отдается в объятия… – тут Банколен тактично взглянул на меня, – молодой леди, над которой до этого насмехался. Начинает цитировать ей По, Суинберна и Бодлера…У меня вырвалось:– И это он принес ей «Алису», она сказала мне!– О да! Отказавшись от всех предложений заняться спортом, теперь он стал коллекционером книг. Вскоре мы подойдем к этому. Но у нашего приспособленца есть свои привычки, о которых никто не подозревает. Обнаружено, что он курил опиум, и мы с удивлением узнаем, что он занимался этим уже больше года. Другими словами, он курил опиум в то самое время, год назад, когда победил в Уимблдоне самого выдающегося в мире теннисиста. Приходится думать, что после напряженного поединка на рапирах он ищет отдыха за трубкой с опиумом, а на следующее утро встречается на ринге с месье Карпентье!Банколен сокрушенно покачал головой.– Жизнь человека, господа, как и его характер, часто обнаруживает множество несоответствий, но я склонен полагать, что сам Мюнхгаузен возопил бы от такой сказки. Вследствие своих наблюдений я более внимательно стал всматриваться в причину этих изменений. Я изучал не только новый круг его друзей. Он, например, приглашал сюда на обед людей, с кем до этого не встречался, и внезапно установил дружеские отношения со своим адвокатом, которого очень мало знал. Но я обратил внимание и на некие видимые свидетельства, которые, что называется, лежали рядом. Лоран, говорит он, написал ему письмо. Он принес его мне, находясь в страшной тревоге, – человек, который одним мощным ударом мог послать Лорана в глубокий нокаут. Хорошо! Письмо написано почерком Лорана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66