– Вотрель убит, – сообщил Банколен.Тот поражение уставился на него.– Его зарезали вчера ночью в Версале, – продолжал детектив.– Как… Как… Какой ужас, месье! Месье Вотрель. Да, конечно, я его знаю. – Фенелли помолчал, затем издал странный смешок. – Надеюсь, месье, вы поймали его Убийцу.– Известно, естественно, что он был вашим агентом и поставлял вам людей, которых интересовали ваши наркотики, – как ни в чем не бывало заявил Банколен.Фенелли на мгновение утратил достоинство, но быстро взял себя в руки. Поправив пухлой рукой галстук и одернув жилет, он пожал плечами:– Месье был настолько добр, что посмотрел сквозь пальцы на мои упущения. Позвольте заверить вас, что в настоящее время у меня в заведении вы не найдете ничего похожего на наркотики. Более того, мои счета открыты для проверки. Я действую в пределах закона. – Он улыбнулся и занялся рассматриванием своих ногтей.– Мы говорили о Вотреле, – напомнил Банколен.– Дорогой месье, уж не хотите ли вы сказать, что мне что-то известно о его смерти?– Он заявил, что является русским офицером. Это ложь. Он был талантливым самоучкой и бедной портовой крысой из Марселя, где вы и подобрали его несколько лет назад.– Ну и что, если так?– У меня есть множество аннулированных чеков, полученных от банка „Лионский кредит“, на общую сумму двести тысяч франков. Они выписаны на имя Эдуара Вотреля и подписаны Луизой Лоран, в настоящее время носящей имя Луиза де Салиньи. Это результаты вашей торговли, Фенелли? Она глубоко увязла, не так ли?У Фенелли глаза выкатились из орбит. Он смотрел на пачку чеков в руках Банколена.– Чеки! Я ничего о них не знаю. Вот как! Так он был нечестным, этот Вотрель! Дайте-ка взглянуть. Я подозревал его в непорядочности.– И заставляли ее платить дважды за то, что она от вас получала. Это так? – очень тихо сказал Банколен, наклонившись вперед.– Подлец! – трагически пискнул Фенелли.– Или это был шантаж, Фенелли? – Банколен изводил его тихим, вкрадчивым голосом. – Вы вытягивали у нее деньги, угрожая обо всем рассказать ее будущему мужу?– Нет!– Ага, вот это я и хотел узнать, – вежливо улыбнулся Банколен. – Пойдем, друг мой, мы закончили. – Он надел цилиндр. В дверях лучший из детективов Парижа вдруг остановился, и сквозь бородку мелькнули ослепительно белые зубы. – Еще одно слово, Фенелли! Больше не пытайтесь провернуть свои сделки с мадам Луизой, я серьезно вас предупреждаю. Это все.Мы в молчании спускались по лестнице. Банколен задумчиво постукивал по балюстраде тростью. Мы уже выходили из здания, когда он вдруг вздохнул и заговорил:Теперь ты понимаешь трагическое положение Эдуара Вотреля. Этот мальчик, выросший в сточной канаве, по мере взросления создавал себе волшебный мир, в котором хотел вести блестящую жизнь. Он почти достиг осуществления своей мечты, но только почти – ему всегда что-нибудь мешало. Он ничего другого не хотел – только видеть себя в этом воображаемом мире. Он охотно соглашался на то, чтобы мы считали его подлецом, лишь бы не сомневались в его аристократическом происхождении. Вы могли считать его убийцей. Это было ему безразлично, пока вы не сомневались в том, что он русский офицер.– И он писал пьесу, – добавил я. – Она у меня дома… Я хотел показать ее вам, но забыл…– Да, его пьеса! Думаю, он хотел быть вершителем судеб. И у него была обычная для таких мечтателей тенденция все приукрашивать. Он хотел сделать из своей жизни и работы не просто историю, а фантастическую историю, с роскошной отделкой. Заметь – это очень важно. Я представляю, если бы его обвинили в убийстве, он был бы только рад, поскольку знал, что ему ничего не грозит. Он умер, но держи перед умственным взором его призрак, потому что это изображение говорит нам много правды.В соответствии с моей вчерашней версией, Вотрель случайно поведал о своем изощренном плане воображаемого убийства кому-то еще, и вот с бумаги эта идея воплотилась в действительность!– Банколен, вчера вечером мы с вами много говорили… во всяком случае, я говорил… и пришли к заключению, во всяком случае, я пришел, что оба преступления совершены одним человеком. Я не намерен давить на вас, если вы предпочитаете скрывать свою тайну. Но скажите мне только одно – их обоих убила одна и та же рука?– Да. Да, это был один и тот же человек. Мы столкнулись с исключительно хладнокровным и циничным убийцей, который твердо убежден, что эти акты совершенно оправданны, произведены как отмщение за несправедливость. Эти преступления являются средством высказать миру злобу, слишком глубокую для обыкновенного выражения.– Больной мозг?Он задумался.– В некотором смысле да. Но не в том смысле больной, в каком пытается убедить нас Графенштайн. Я не очень верю во все эти версии об анормальной психологии. Склонность Каина слишком избитая, чтобы сводить ее к отдельной категории. Эти люди преемники чепухи Ломброзо, и я сомневаюсь, способны ли они совершенствоваться.– И убийца здесь – вы его видели, говорили с ним, знали его как участника этого случая?– О, очень похоже! – ответил Банколен, странно глядя на меня.– Спасибо. А теперь давайте вернемся ко мне и посмотрим эту пьесу. Если только у вас нет другого дела.– Ну, мне нужно будет сегодня отвезти тебя в префектуру, чтобы ты дал показания о вчерашних событиях. Но не волнуйся – я подскажу тебе, как все честно и открыто рассказать. Кроме того, думаю, нам нужно еще раз навестить виллу в Версале. Но это подождет.– А о том, что случилось вчера, у вас больше нет никаких сведений?– В настоящий момент мои люди разыскивают такси и нож.По дороге ко мне домой мы почти не разговаривали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66