Я стал совершенно спокойным и рассудительным. Это был звук ее голоса – она истерично хохотала. Шэрон стояла под кипарисами, омытая лунным светом, и вся сотрясалась от безумного смеха, а ее волосы упали ей на плечи. Стряхнув с себя оцепенение, я подошел и схватил ее за руку.– Прекратите! Перестаньте смеяться! Слышите! Прошу вас, не надо!Указывая на дерево, она сказала:– Я его видела! Я знаю, кто это! Он появляется среди нас, даже мертвый, и он нас не оставит! – и снова расхохоталась.– Вы перестанете смеяться?!– Хорошо, хорошо, не буду. О, он будет являться! Он покончил с собой у меня в доме… Он будет!– Глупышка, у него почти отсечена голова! Придите в себя!Шэрон гневно уставилась на меня непонимающим взглядом.– Вы… Вы хотите сказать, – задыхаясь, прошептала она, – что он не… Что на самом деле он не тот, кто…– Именно так. Посмотрите сами, если хотите.– Но… Тогда кто?– Откуда я знаю? Это сделал кто-то другой. Насколько я понимаю, он должен быть где-то здесь, в саду.Она вцепилась мне в плечо, и мы стояли в этой ночной тишине, глядя на деревья. Казалось, там кто-то тихо передвигается, под чьими-то шагами шелестели листья и потрескивали сухие ветки. Перед нами были садовая ограда из серого камня, ворота, живая изгородь. Внутри отгороженного ею пространства мы сидели за столом. За ней темнела вилла, и белые рамы окон поблескивали в лунном свете.Шэрон жалобно простонала:– Тереза! Я хочу Терезу! Где… – И ее головка мягко коснулась моего плеча. Потом она заглянула мне в глаза. – Знаете, я…Я не слушал ее. Я снова был объят дрожью страха, ощущая свою беспомощность в месте, наполненном таинственным шелестом и смертью, чувствуя, что мне придется противостоять и, возможно, сражаться с призраком, который крадется где-то в темноте. Что ж, черт побери, я не испугаюсь! Чувствуя, как сильно бьется сердце, я стряхнул с себя этот ужас и потряс кулаком в сторону деревьев… Затем я увидел на дорожке приближающийся огонек сигары. Он был все ближе… красный огонек пульсировал. Смутная фигура подошла ближе. По дорожке громко застучали шаги.– Дорогой мой юноша, – внезапно прозвучал небрежный голос Банколена. – Кажется, ты не больше, чем я, смог предотвратить преступление.Из темноты возникли очертания его цилиндра, силуэт фигуры в плаще, накинутом на одно плечо. И когда он вынул изо рта сигару, я увидел блеск его глубоко сидящих глаз.– Банколен! Банколен… Я… Так это вы все подстроили?Покачав головой, он с горькой гримасой посмотрел на луну.– Нет… нет.И тогда я взорвался:– Какой же вы к черту детектив?! Если позволили совершиться вот этому!Забывшись, я говорил по-английски. Он опустил голову и тихо произнес:– Прошу тебя, не сейчас… – После напряженной паузы он коснулся тростью Шэрон: – Простите меня. Думаю, молодая леди в обмороке. Лучше отнести ее в дом. Вскоре я объясню тебе, как здесь оказался.Да, она действительно потеряла сознание, повиснув своим хрупким телом у меня на плече. Я поднял ее – какой она оказалась легкой! – и направился к дому.– Минутку, – нерешительно сказал Банколен. – Я пойду с тобой. Мертвый может подождать.Мы вошли в дом, и Банколен зажег свет – теперь уже не Дивные свечи, а электрическое освещение. Я понес девушку через гостиную в спальню, убранную в египетском стиле, – странное место для той, что сейчас была так похожа на беспомощного ребенка! Тереза уже ушла. Я опустил Шэрон на шелковое покрывало. Влажные полотенца и нюхательная соль оказали свое действие. Приходя в себя, девушка начала метаться, стонать и что-то бормотать, затем успокоилась и лежала неподвижно, устремив в потолок взгляд блестящих глаз.– Бедняжка перенесла шок, – сочувственно пробормотал детектив. – Похоже, ей очень плохо. Нужно вызвать доктора. А я не должен забывать о деле. Здесь есть слуги?– Была одна служанка, но она уже ушла. Я не знаю, где она живет. Да, срочно нужен доктор. Мне не нравится ее дыхание.– Нет! – вдруг заплакала Шэрон. – Не надо доктора. Со мной все в порядке. Я не хочу доктора…Банколен ушел. Она лежала на огромной постели в этом нелепом смешении необычных цветов. Я потихоньку обошел комнаты и выключил свет везде, кроме лампы под желтым абажуром у кровати, так что девушка лежала в тени; но из тени виднелись ее яркие глаза, неподвижные и пугающие. Я сел рядом, чувствуя себя измученным, опустошенным и беспомощным. Время от времени я гладил ее лоб. Один раз она улыбнулась и попыталась что-то сказать, но я отчаянно замотал головой и поднес к губам палец, запрещая ей утомляться. Потом она взяла мою руку, улыбнулась, свернулась в клубок, как котенок, и глаза ее закрылись… Во мне росла невероятная, всеобъемлющая нежность, пока часы не пробили очередные полчаса и не появился доктор. Я оставил Шэрон с врачом. Тот сочувственно покачивал головой, стряхивая градусник. Я пошел искать Банколена.Вдоль садовой ограды двигался луч фонаря. Банколен направил его мне в лицо и медленно подошел.– Успокойся, – его голос вздрагивал от триумфа мщения, – успокойся. Можешь меня не щадить, осыпай проклятиями. Я был дураком, говорю тебе. Я охранял не того человека. Но я же не всеведущий! Я уже знал, кто наш убийца, до того, как пришел сюда, и… – Он пожал плечами и вдруг жестко заявил: Клянусь тебе, что уже завтра к вечеру мы возьмем убийцу! Пойдем со мной.– Вы что-нибудь нашли?– Да. Но сначала расскажи мне, что здесь произошло.Пытаясь сосредоточиться, несмотря на страшную головную боль, я медленно пересказал ему все события сегодняшнего вечера. Несколько раз он кивнул.– Все сходится. Я покажу тебе…Мы подошли к кипарисам. Он направил луч фонарика на тело. Убитый лежал лицом вверх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66