(Свидетели: стюард бара, официант.)22.30 – мадам де Салиньи разговаривает с Фенелли наверху. (Свидетель: Фенелли.)22.50–23.25 – Фенелли в одиночестве наверху. (Свидетель: тот же.)22.55 – Салиньи выходит из курительной. (Свидетели: стюард бара, Вотрель.)22.55–23.30 – Вотрель проводит время в курительной. (Свидетель: Вотрель. Примечание: официант помнит, что приносил ему выпивку – около 23.15.)23.18 – мадам подходит к нам в салоне. (Свидетели: мы сами.)23.30 – Салиньи входит в карточную комнату. (Свидетели: мы и мадам.)23.30 – Вотрель разговаривает с детективом, уточняет время. (Свидетель: Франсуа Дильзар.) Детектив только что заступил на пост.23.30–23.36 – Вотрель беседует с детективом перед входом в карточную комнату. (Свидетель: тот же.)23.37– Вотрель подходит к нам в салоне. (Свидетели: мы.)23.40 – Стюард и Франсуа обнаруживают убийство.Примечания.Не обнаружен никто, кто видел кого-либо из этих людей в холле с 22.20 до 23.30, в течение больше часа.Никто не помнит, чтобы видел Салиньи с 22.55, когда он покинул Вотреля в курительной, до 23.30, когда он вошел в карточную комнату.Вполне возможно, что кто-то из посторонних вошел через заднюю дверь, выходящую в переулок, который упирается в рю Дезо. До момента убийства за этой дверью не наблюдали.Итак, это документ, – заявил Банколен, – который многое объясняет. И знаете, каким образом? Пробелами во времени, не имеющими свидетелей. Надеюсь, вы и сами понимаете их важность. Так что, доктор, оставляю их на ваше усмотрение. – Он обернулся ко мне: – Пойдем со мной, посмотрим, что скажет медэксперт. Глава 6В ЧЕРНЫХ ГОСТИНЫХ Мы с Банколеном неторопливо двинулись в холл. Теперь, когда события и участники трагического вечера начали обретать более конкретные черты, когда из показаний свидетелей и их эмоций начала складываться более или менее приближенная к реальности картина преступления, я почувствовал, что моя голова становится кристально чистой и способна понять главное.В холле находилось много народу. Все возбужденно переговаривались. Перед входом в карточную комнату с мрачным и важным видом, засунув руки в карманы, стояла небольшая группа мужчин в черных шляпах. У одного из них была складная фотокамера. Он прислонился к стойке перил лестницы, во рту небрежно торчала дымящаяся сигарета. Эксцентрично одетые охотники за свежатинкой от прессы тоже явились целой толпой.Когда мы опять оказались в карточной комнате, то застали в ней несколько человек, изучающих положение трупа. Они столпились на некотором расстоянии от него, чтобы не наступать на зловещее пятно крови на ковре. Мужчина с отсутствующим и бесстрастным выражением лица и пышными бакенбардами – вероятно, медэксперт – записывал что-то в блокноте, склонив голову набок, как художник, прикидывающий перспективу. Закончив дело широким росчерком пера, он сделал знак двоим мужчинам.Один из них установил камеру и стал с ней возиться, а другой приготовил какой-то порошок в плоском блюдце. Вскоре комнату озарила яркая вспышка, и в свете фонаря в воздухе поднялся дымок – пудра, которая медленно поднималась вверх. Пока группа готовилась сделать другие фотоснимки, я пытался запечатлеть в воображении сцену.Обезглавленное тело, застывшее в странном положении на коленях. Оно было наклонено вперед, так что обрубок шеи упирался в пол, а спина выгнута вверх. Одна нога полусогнута, а другая вытянута в сторону. Обе руки согнуты в локтях, кисти вытянуты вперед, как у сфинкса, пальцы вцепились в ковер. В целом создавалось впечатление, будто человек собирался броситься вперед. На спине пиджак намок от крови, впереди рубашка стала розового цвета, а руки были настолько забрызганы кровью, что мелкие красные пятнышки попали даже на тыльную сторону рук. Банколен поставил отсеченную голову на прежнее место, в нескольких футах от тела… И снова над неподвижным телом вспыхнула фотовспышка, ослепительная, как мгновенная жуткая смерть.Один полицейский с большим куском мела, какой используют портные для разметки ткани, обвел на полу контур тела. После чего медэксперт указал большим пальцем на выход и устало сказал: „Давайте, ребята“.Двое подняли тело – оно уже застывало, напоминая одетую гипсовую статую, – и понесли его из комнаты. Оно проплыло мимо нас, и Банколен, шагнув вперед, на секунду задержал носильщиков. Подергивая себя за усы, он с минуту смотрел на тело, затем разжал пальцы одной руки жертвы и наклонился поближе. Я не сразу разглядел, что он извлек из-под ногтя. Это оказался крохотный кусочек нитки, бесцветный и почти невидимый. Банколен положил ее в конверт и сделал носильщикам знак уходить.Деловитый голос медэксперта, жест руки, указывающий на дверь, – вот так уносили джентльмена к его могиле… Это было безлико и странно патетично на фоне доносящихся снизу звуков оркестра, играющего реквием.С блокнотом в руке медэксперт подошел к Банколену:– Я здесь больше не нужен, месье следователь. Что вы намерены делать с телом? Его родственники…– Их у него нет, – развел руками детектив, – насколько мне известно, никаких близких родственников. Отправьте тело на вскрытие – мне нужен акт. И свяжитесь с его поверенными. Они позаботятся о похоронах, если его друзья, – Банколен криво усмехнулся, – не возьмут на себя эти хлопоты. Пока все…Что ж, казалось, у него действительно мало друзей. Я отошел в сторону, чтобы не слышать их разговора. Меня поразила эта смерть – не столько своей трагичностью, сколько отсутствием малейшего достоинства. Безусловно, живой Салиньи представлял собой куда более гордую фигуру, чем эта, стоило только представить себе мощное тело, отражающее удары теннисного мяча на корте, залитом ярким солнцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66