После вчерашнего я переговорил с дюжиной людей, все клянутся, что это так.
– Привидения? А кто говорил о привидениях?
– Ты.
– Ну не один же я. Спокойной ночи, Табби.
Он положил ключ во внутренний карман камзола. Сегодня там находился еще один предмет – длинный, стальной и такой тонкий, что почти не занимал места. Ключ, стукнувшись об этот предмет, звякнул. Один из часовых за столом, видимо уже слышавший разговоры о привидениях, оглянулся в испуге. Табби Бересфорд махнул рукой:
– Слушай, Джефф…
– Я сказал: спокойной ночи! И помни: ты должен сидеть здесь, а не высматривать несуществующие привидения.
Джеффри не спеша покинул караульное помещение и закрыл за собой дверь. Выйдя на улицу, он кинулся под арку, ведущую на Лондонский мост, и, пробежав под ней, оказался на деревянной проезжей части.
Луна светила таким тусклым светом, что заметить Джеффри можно было, только столкнувшись с ним нос к носу. Звук его шагов также перекрывался шумом воды, бурлящей между быками моста. Все же Джеффри не покидало чувство, будто кто-то наблюдает за ним, хотя умом он понимал, что это всего лишь игра воображения.
Джеффри подошел к лавке «Волшебное перо» и остановился перед дверью, ведущей в комнаты, где накануне скончалась Грейс Делайт. Левой рукой он потрогал замочную скважину, на которой, как ему и говорили, оставались следы засохшего мыла, а правой достал ключ и, отперев дверь, осторожно приоткрыл ее, потом снова закрыл и запер на ключ.
Выполнив, таким образом, свою задачу, Джеффри перебежал через мост на северный берег Темзы и, поднявшись по Фиш-стрит-хилл, дошел до Монумента.
«Как же я не сообразил!» – думал он, в ярости на себя самого.
Только сейчас он заметил то, что ускользнуло от его взгляда в пятницу вечером, – Монумент. Его воздвигли в память о Великом лондонском пожаре недалеко от Пуддинг-лейн, где и начался пожар. Высокая дорическая колонна возвышалась на фоне освещенного светом луны неба. Внутри колонны шла лестница, ведущая на смотровую площадку, расположенную наверху, на высоте почти двухсот футов. В дневное время, когда Грейсчерч-стрит была забита громыхающими экипажами, люди, которые поднимались на смотровую площадку, могли ощутить, как колонна ходит из стороны в сторону и вибрирует у них под ногами.
– Как же я не сообразил! – продолжал негодовать на себя Джеффри. – Ведь если посмотреть оттуда…
– Т-с-с! – раздался шепот с другой стороны улицы. – Дружище!
Агент по имени Диринг, пожилой человек с энергичным лицом, в заплатанной одежде появился в тусклом свете, падающем из зарешеченного окна «Виноградника».
Джеффри перешел через дорогу и подошел к Дирингу. Агент держал в руке потайной фонарь с закрытой крышкой; но фонарь горел, и запах нагретого металла примешивался к другим запахам улицы.
– Где вы были, приятель? В «Волшебном пере»?
– Да. По-прежнему – ничего.
– Господи Иисусе! Я же вам говорил.
– Долго вы там были? На мосту?
– Все время. – Голос Диринга звучал недовольно. – Весь день, черт бы его побрал, и весь вечер, до десяти, когда пошел на встречу с вами. Я взял с собой хлеб с сыром, а джина – ни капли, нечем кишки было согреть. Я, понятное дело, не могу знать, залезал кто-нибудь в окно с задней стороны или нет.
– Со вчерашнего дня, когда я там был, никто не мог ни залезть в это окно, ни вылезти из него. Посветите-ка на минутку. Вот так!
Быстрый шепоток перелетал от одного к другому. Блеснул тусклый свет фонаря и осветил мизинец левой руки Джеффри.
– Мыло, – пояснил тот. – Слой его не был нарушен. Заметьте также: на нем ничего нет. Замок никто не открывал до меня. А я воспользовался вот этим ключом всего несколько минут назад.
Он показал Дирингу ключ, который дал ему Табби Бересфорд.
– Наши подопечные сделали слепок, чтобы изготовить новый ключ. Но после никто не притрагивался к замку. Так что мы не опоздали.
– Это я и сам знаю. Слесарь из Чипсайда… – Внезапно Диринг убрал свет. – Вот оно как! – буркнул он, начиная понимать. – Если вы не верите мне…
– Сейчас я никому не верю.
– Ну что ж, правильно. Для того вам своя голова и дана, приятель. Куда мы теперь?
– Вы устали, Диринг, а нам еще многое предстоит. Вам надо принять горькой водички. Так что пошли в «Виноградник».
– Да? А если наш красавец прискачет сюда, пока мы там выпиваем?
– Тогда нашему красавцу придется подождать. Если вы мне не наврали, мы можем рискнуть сейчас.
– Полегче, дружище.. Я – человек немолодой; не надо мне руки выкручивать – сломаете.
– Самое лучшее сегодня – сломать кое-кому шею. Пошли в «Виноградник».
Капля дождя упала на крышу потайного фонаря; раздалось шипение. Когда в пятницу вечером Джеффри входил в посыпанный песком коридор таверны, там было, по крайней мере, сносное освещение. Сейчас же помещение освещалось только фитилем, который плавал в плошке, подвешенной в конце коридора.
На одной из стен висело расписание отправления и прибытия дилижансов. Оно было напечатано жирным шрифтом, но и его нельзя было прочесть при этом освещении. Помещение казалось безжизненным; тени на стенах и на полу придавали этой что ни на есть самой заурядной таверне вид необычный и несколько зловещий.
И снова, как и две ночи назад, Джеффри нос к носу столкнулся с жирным недоверчивым трактирщиком.
– Ну? – поинтересовался трактирщик. – Так что же вам угодно?
– Я хотел бы…
– Хотели бы или не хотели, попрошу удалиться! Воскресенье. Уже ночь. И обслужить вас некому.
– Таково, значит, любезный хозяин, прекрасное английское гостеприимство, к которому все мы так привыкли? Может быть, есть закон, чтобы закрывать кабаки по воскресеньям?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78