Пег вся дрожала, у нее перехватывало дыхание, но с места она не двигалась.
Тяжело дыша, Джеффри пронес свою ношу в низкую дверь над открытым люком. В спальне он взглянул только на маленький низкий топчан с соломенным тюфяком, накрытым одеялом, который стоял под занавешенным окном в передней части комнаты. Потом быстро обвел взглядом всю комнату целиком. Даже при том, что он привык читать при тусклом свете свечи (как и всякий человек того времени, который вообще умел читать), глаза его могли различить лишь слабые очертания предметов.
Он опустил Грейс Делайт на тюфяк, положив ее на спину. Мысль о собственной беспомощности привела его в отчаяние; потоптавшись на месте, он развел руками и направился в комнату, где ожидала его Пег.
– Рассуждать я горазд, – сказал он девушке, – а на деле – совершеннейший болван. Я понятия не имею, что нужно делать в этом случае. Надеюсь, врач знает больше. Кто пойдет за ним?
– Никто не пойдет, – послышался чей-то голос.
В люке показалась голова мужчины, который не торопясь поднимался по лестнице, глядя на них.
И Пег, и Джеффри разом обернулись. Затем оба они отпрянули от люка и отступили к сундуку. Сухопарый человек в камзоле горчичного цвета и чулках в обтяжку легко выпрыгнул из люка, словно акробат или персонаж пантомимы мистера Рича в театре «Ковент-Гарден». Потом он не спеша направился к ним; его длинная левая рука поигрывала эфесом рапиры.
– У вас что, приятель, кошки язык отъели? Что вас так изумляет? Вы действительно думали, что я не пойду за вами?
– Нет, мистер Тониш, – отозвался Джеффри, – я не сомневался, что вы за нами последуете. Но сейчас дело не в этом. Я срочно должен пойти…
– Вы никуда не пойдете, приятель, – перебил Хэмнит Тониш.
– Сэр, в комнате за вашей спиной лежит женщина: она при последнем издыхании. Несколько минут или даже секунд могут стоить ей жизни. Мы должны успеть привести врача; это совсем недалеко. Ради Бога, сэр, позвольте мне пройти.
– Вы просите меня об этом?
– Если нужно, да.
– И это в тот момент, когда мне предстоит преподать вам урок хороших манер и выдрать за ваше поведение по отношению к моей сестре? Я понимаю, драться вы не станете. Но рапира может прекрасно заменить кнут. Отступаете? То-то!
– Нет никаких доводов, которые на вас подействуют? Я ничем не могу вас убедить?
– Вы полагаете, что можете?
– Ну что ж, – произнес Джеффри, левой рукой перебрасывая за спину ножны, висящие на вышитом темляке у него на поясе, – вы этого хотели. Вашу шпагу!
– Что вы сказали?
– Вы не скупились на угрозы, мистер Тониш. Теперь вам придется оправдать их. Вашу шпагу!
Два клинка бесшумно покинули кожаные ножны с прокладкой из шерстяной ткани. Джеффри отступил еще на шаг и стал подле сундука: теперь противники были слишком далеко друг от друга, чтобы нападать. Но Хэмнит Тониш и не собирался этого делать. Он вдруг резким движением от левого плеча перерубил горящую свечу.
Свеча взметнулась вверх и погасла; задребезжала по деревянному полу металлическая миска.
– Остановитесь, вы убьете друг друга! Остановитесь, остановитесь, – кричала Пег, и этот пронзительный крик перешел в вопль отчаяния.
Услышав, что противник двинулся на него, Джеффри чуть отклонил корпус.
Взошла луна, и свет ее проник в комнату сквозь мутные волнистые стекла в скругленных рамках окна. Хэмнит Тониш стоял, держа шпагу в высоко поднятой правой руке, которая была слегка согнута в запястье. В тот момент, когда комната озарилась светом луны, он резко шагнул вперед и, согнув правую ногу в колене, сделал сильный выпад, задев правую часть груди своего противника.
Сталь ударилась о сталь, высекая синие искры под чашками рапир. Покрываясь потом, Джеффри парировал удары, отводя клинок противника в сторону и стараясь проткнуть ему запястье. Это ему не удавалось, но и Хэмнит Тониш не мог поразить его.
Возможно, все дело было в неправильном освещении, но со стороны могло показаться, что мистер Тониш, не сумев проткнуть Джеффри легкое, начал вести себя как-то неуверенно, даже неловко. Он вполне прилично отбивал встречные удары, в должной мере сохраняя при этом «изящную осанку», как учил сеньор Малевольти Анджело с Карлайл-стрит в Сохо. Однако реакция у него была замедленная и еще медленнее – особенно для такого проворного человека – были его собственные выпады.
Ударом сверху вниз Джеффри парировал очередной выпад противника, отвел его шпагу движением снизу вверх и вновь направил свой клинок в руку мистера Тониша. Острие его шпаги достигло цели, глубоко вонзившись в отведенное в сторону запястье.
Хэмнит Тониш стоял, широко открыв рот, и имел чрезвычайно глупый вид. Рапира с позолоченной чашкой выпала из его ослабевшей руки и, дребезжа, покатилась по полу. Темная жидкость – при свете луны видно было, что это кровь, – мгновенно залила его запястье и манжет.
Мистер Тониш с удивлением разглядывал рану. Гримаса исказила его лицо, но это был не страх, скорее – изумление, ярость, причина которой лежала где-то глубоко, и он сам, видимо, не вполне понимал ее. Но он повернулся и побежал, побежал к люку, сейчас невидимому. Вопль, который раздался, когда всей тяжестью своей он ощутил пустоту над почти вертикальной лестницей, напомнил горловой крик, услышанный незадолго до того молодыми людьми. Внизу в коридоре раздался грохот, и все стихло.
Джеффри стоял неподвижно, опустив голову. Пот залил все его тело и голову под париком. Он не произнес ни слова; молчание – и очень некстати – нарушила Пег.
– Вы победили его! – вскричала она, всплеснув руками; слезы брызнули из ее глаз. – Я так боялась за вас;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78