— Ну что вы, в самом деле. Холмс! — запротестовал я несколько резко.
— Мисс Меррей имела в виду, что если бы это оказался взломщик-убийца, имя полковника Ворбертона было бы избавлено от позора. Надеюсь, вы не будете порицать ее за неудачно выбранное выражение.
— Неудачно выбранное выражение, Уотсон, привело однажды убийцу на виселицу, — сказал Холмс. — Ну хорошо, не будем огорчать молодую леди. Но, мадам, можете ли вы рассказать об этом более подробно?
К моему удивлению, бледное лицо нашей посетительницы озарилось улыбкой, выражавшей как глубокую грусть, так и силу характера.
— Мой отец, мистер Холмс, — капитан Меррей, служивший во время сипайского восстания. Вы сейчас увидите, могу ли я подробно рассказывать.
— Начинайте, это явно лучше! Итак?
— Полковник Ворбертон и его жена, — начала она, — жили в доме ј 9 на Кэмбридж Террас. Вы, наверное, видели много таких красивых солидных домов в районе Гайд-парка. По обе стороны от парадного входа, за узкой полосой газона, декорированного валунами, находятся комнаты с двумя французскими окнами. Полковник Ворбертон и моя дорогая Элеонора были одни в комнате, слева от парадного входа, которую у нас называют комнатой-музеем. Это произошло вчера вечером, как раз после обеда. Дверь была заперта изнутри. Оба французских окна закрыты двойными задвижками с внутренней стороны, хотя шторы не были задернуты. В комнате никого, кроме них, не было, никто там не прятался. Другого входа в комнату не существует. Револьвер лежал около правой руки полковника. Никто не дотрагивался до задвижек или запоров. Комната была закрыта, как крепость. Таковы факты, мистер Холмс.
Как я теперь могу подтвердить, мисс Меррей говорила сущую правду.
— Да, сейчас рассказ более удовлетворителен, — сказал Холмс, потирая свои длинные тонкие пальцы. — Что, у полковника Ворбертона была такая привычка — запираться в комнате-музее, как вы ее называете, по вечерам вместе с женой?
На лице нашей посетительницы мелькнуло недоумение.
— Боже мой, да нет же, — ответила она. — Я никогда об этом не думала.
— И все-таки боюсь, что это не может повлиять на исход дела. Напротив, это только подтверждает тот факт, что он сошел с ума.
Серые глаза Коры Меррей были теперь спокойны.
— Никто, мистер Холмс, не знает об этом лучше, чем я. Если полковник Ворбертон решил убить Элеонору и себя, — могу ли я отрицать, что он намеренно запер дверь?
— Разрешите мне заметить, мадам, — сказал Шерлок Холмс, — что вы исключительно здравомыслящая молодая женщина. Но если не говорить об увлечении полковника индийскими древностями, сказали бы вы, что он был человеком без каких-либо странностей?
— Безусловно. И все же…
— Вы хотите сказать о женской интуиции?
— Сэр, а чем являются ваши прославленные умозаключения, как не мужской интуицией?
— Это логика, мадам. Однако прошу прощения за то, что по утрам я так раздражителен.
Мисс Меррей любезно наклонила голову.
— Дом был поднят на ноги двумя выстрелами, — продолжала она. — Когда мы посмотрели в окно и увидели на полу две неподвижные фигуры и холодный голубой блеск ляпис-лазуревых глаз этой ужасной маски смерти, меня охватил суеверный ужас.
Холмс полулежал в кресле с усталым и недовольным видом, набросив на плечи старый, мышиного цвета халат. — Мой дорогой Уотсон, — сказал он, — вы найдете сигары в ведерке с углем. Будьте добры, передайте мне коробку, если, конечно, мисс Меррей не возражает.
— Дочь англичанина, живущего в Индии, мистер Холмс, — сказала наша прелестная посетительница, — привыкла к табачному дыму. — Она помедлила, кусая губы. — В самом деле, когда майор Эрншоу и капитан Лэшер вломились в комнату и я вбежала вслед за ними, я отчетливо ощутила запах сигары полковника Ворбертона.
Несколько секунд длилось напряженное молчание. Шерлок Холмс вскочил на ноги, держа коробку с сигарами в руке, и пристально смотрел на мисс Меррей.
— Простите, мадам, но твердо ли вы уверены в том, что говорите?
— Мистер Шерлок Холмс, — ответила леди, — я привыкла отвечать за свои слова. Я вспоминаю даже, что у меня мелькнула нелепая мысль: в комнате, где тускло мерцают бронза и деревянные идолы и еле светят розовые лампы, более уместен запах ладана, чем сигарного дыма.
Некоторое время Холмс молча стоял перед камином.
— Вполне возможно, что существует сто сорок первый сорт, — задумчиво произнес он. — Мисс Меррей, я хотел бы услышать еще подробнее о том, что случилось. Вы упомянули некоего майора Эрншоу и некоего капитана Лэшера. Эти джентльмены тоже гостили в доме?
— Майор Эрншоу гостит в доме. Но капитан Лэшер… Показалось ли мне или румянец действительно выступил на лице Коры Меррей при упоминании этого имени?
— .Капитан Лэшер пришел лишь с кратким визитом. Он племянник полковника Ворбертона, его единственный родственник, и он.., он.., намного моложе майора Эрншоу.
— Но что же произошло вчера вечером, мадам?
Кора Меррей помолчала, как бы собираясь с мыслями, и затем начала говорить тихим, но напряженным голосом.
— Элеонора Ворбертон была моей лучшей подругой в Индии. Она исключительно красивая женщина, и я не погрешу против истины, если скажу, что мы все были поражены, когда она согласилась выйти замуж за полковника Ворбертона. Он был солдатом с заслуженной репутацией и сильным характером, но, на мой взгляд, довольно тяжелым человеком в семейной жизни. Он был раздражителен и вспыльчив, особенно если дело касалось его большой коллекции индийских древностей. Поймите, пожалуйста, что, в общем, я относилась к Джорджу хорошо, иначе бы я сюда не пришла. И хотя у них случались ссоры — они поссорились и вчера вечером, — клянусь, в их отношениях не было ничего такого, что могло бы привести к этому кошмару.
1 2 3 4 5 6 7 8