— Пойдемте, Уотсон.
Снова начал падать снег, когда мы на Сент-Джеймс-стрит ждали, пока привратник вызовет кэб.
— Дорогой мой, боюсь, что вы очень устали, — заметал Холмс.
— Наоборот, в вашем обществе я всегда чувствую себя бодрым, — ответил я.
— Ну, вы вполне заслужили несколько часов отдыха. Наши сегодняшние приключения окончены.
Но мой друг несколько поспешил. Когда запоздалый кэб доставил нас на Бейкер-стрит и я уже открывал входную дверь своим ключом, наше внимание привлек свет фонарей кареты, которая быстро приближалась со стороны Мэрилебон-Род. Закрытый четырехколесный экипаж остановился неподалеку, и через мгновение закутанная женская фигура торопливо направилась к нам. Лицо женщины скрывала густая вуаль, но было что-то смутно знакомое в ее высокой изящной фигуре и царственной посадке головы, когда она остановилась перед нами на заснеженной мостовой.
— Я хочу поговорить с вами, мистер Холмс, — сказала она повелительно.
Мой друг поднял брови.
— Уотсон, может быть, вы пройдете вперед и зажжете свет, — сказал он спокойно.
За многие годы, на протяжении которых я был связан с делами моего друга, я повидал немало красивых женщин, переступавших порог нашей квартиры. Но я не помню более красивой, чем женщина, которая в ту ночь вошла, прошелестев юбками, в нашу скромную гостиную.
Она откинула вуаль, и газовый рожок осветил бледным сиянием совершенную красоту ее лица и блестящие, опушенные длинными ресницами голубые глаза, которые смело встретили строгий, непреклонный взгляд Холмса.
— Я не ожидал столь позднего визита, леди Довертон, — промолвил он сурово.
— Я думала, что вы всезнающий человек, мистер Холмс, — ответила она с легкой насмешкой в голосе. — Но вы, пожалуй, совсем не знаете женщин.
— Я не понимаю…
— Значит, я должна напомнить вам о вашей похвальбе? Утрата рубина «Абас» — это несчастье, и я не могла унять свое беспокойство, не узнав, выполнили ли вы свое обещание. Ну, сэр, признайтесь, что вы потерпели неудачу?
— Наоборот, я добился успеха.
Наша гостья встала со стула, ее глаза блестели.
— Это плохая шутка, мистер Холмс, — сказала она надменно.
Я уже упоминал где-то, что, хотя Холмс питал глубокое недоверие к противоположному полу, ему было свойственно рыцарское отношение к женщинам. Но сейчас, когда он смотрел на леди Довертон, его лицо словно окаменело, на нем застыло выражение угрозы. Я впервые видел его таким в присутствии женщины.
— Вы несколько запоздали с никому не нужным притворством, мадам, — сказал он. — Я посетил Нонпарейл-клаб и взял на себя труд объяснить вашему брату способ, с помощью которого он приобрел рубин «Абас», и ту роль, которую вы…
— Боже мой!
— .
Которую вы, я говорю, сыграли в этом деле. Я надеюсь, что вы не захотите разрушить мое заблуждение, которое состоит в том, что вы сыграли эту роль не по своей воле.
Какое-то мгновение надменная леди молчала, вглядываясь в Холмса, затем со сдавленным стоном упала на колени, схватившись руками за его пальто. Холмс нагнулся и поспешно поднял ее.
— Становитесь на колени перед вашим мужем, леди Довертон, а не передо мной, — спокойно произнес он. — Воистину, вам предстоит ответить за многое.
— Я клянусь вам…
— Тише! Я знаю все. И не пророню ни слова.
— Вы не скажете ему? — задыхаясь, спросила она.
— Я не вижу в этом пользы. Завтра утром Джолиф, безусловно, будет освобожден, и дело о рубине «Абас» будет закончено.
— Бог вознаградит вас за ваше милосердие, — сказала леди тихим, прерывающимся голосом. — Я сделаю все, чтобы искупить свою вину. Но мой несчастный брат — его проигрыш в карты…
— Ах да, капитан Мастермэн… Я не думаю, леди Довертон, чтобы у вас были причины слишком беспокоиться об этом джентльмене. Банкротство капитана и скандал, который разразится в связи с этим в Нонпарейл-клаб, может быть, заставят его выбрать более честный путь, нежели тот, по которому он шел до сих пор. В самом деле, когда скандал немного забудется, можно будет уговорить сэра Джона, чтобы он устроил капитана на службу в колониальные войска. Судя по тому, что я знаю о предприимчивости и манере поведения этого молодого человека, я не сомневаюсь, что он очень подойдет для службы на северо-западной границе Индии.
Очевидно, события этого вечера утомили меня больше, чем я думал. Я проспал почти до 10 часов. Когда я вошел в гостиную, оказалось, что Холмс уже позавтракал. Он сидел в своем старом красном халате перед камином, откинувшись на спинку кресла и протянув ноги к огню. Воздух в гостиной прогорк от дыма трубки, которую он обычно выкуривал после завтрака, набивая ее остатками табака из трубок, не докуренных накануне. Позвонив миссис Хадсон, я попросил кофе и яичницу с ветчиной.
— Я рад, что вы появились вовремя, Уотсон, — сказал он, весело взглянув на меня из-под опущенных ресниц.
— Умение миссис Хадсон приготовлять завтрак в любое время — не последнее из ее достоинств, — ответил я.
— Вы правы. Но я говорю не о вашем завтраке. Я жду сэра Джона.
— В таком случае. Холмс, поскольку это дело деликатное, пожалуй, будет лучше, если я оставлю вас наедине.
Холмс знаком усадил меня обратно.
— Мой дорогой, я буду рад вашему присутствию. А вот, я думаю, и наш посетитель, на несколько минут раньше условленного срока.
В дверь постучали,, и знаменитый цветовод вошел в комнату.
— У вас есть для меня новости, мистер Холмс? — воскликнул он нетерпеливо. — Скажите, сэр, скажите! Я весь внимание.
— Да, у меня есть новости для вас, — ответил Холмс с легкой улыбкой.
Сэр Джон устремился к нему.
— Значит, камелии… — начал он.
— Не надо волноваться.
1 2 3 4 5 6 7