Что совершенно не значит, что я этим займусь!
— Как хотите. Но, — воспользовался случаем Мастерс, — что вы думаете о нашем приятеле Пеннике?
Сэр Генри внезапно остановился.
— Нет, — решительно заявил он. — Я не собираюсь говорить, что я думаю об этом, если вообще что-то думаю. У меня слишком много забот. При одной мысли, что мне будет приказано вырядиться в тогу и дурацкую шляпу, у меня мороз идет по коже! Если это не сплетни, что эти стервятники нацелились на меня и ищут только предлога, чтобы засадить меня в Палату Лордов, что ж, сынок, я должен подумать, как их перехитрить! Ладно. Я выслушаю все, что касается дела Констебля, но сначала ты должен мне сказать, что ты об этом думаешь.
Старший инспектор кивнул головой.
— Совершенно правильно, сэр. Я только с самого начала хочу заметить, что я простой человек и не верю в чудеса. Кроме тех, что в Библии, они не в счет. Вместе с комиссаром Белчером мы внимательно изучили даже самые крошечные факты. Выводы: Герман Пенник не совершил этого преступления — если это вообще преступление — потому что у него не было никакой возможности. Это во-первых. Дальше следовало бы задуматься, кого еще мы можем полностью исключить на основании алиби? Кто еще не мог совершить этого преступления?
Это был риторический вопрос.
— Я не мог, — как и ожидалось, сказал Сандерс. — И Вики Кин также. Мы оба можем поручиться друг за друга, поскольку были вместе.
— Это подтверждается, сынок? — заинтересовался Г.М.
— Да, — признал Мастерс — все подтверждается, сэр. Ну, пойдем дальше. Рассуждая здраво, если мистер Констебль был убит, это преступление могли совершить либо миссис Констебль, либо мистер Чейз.
— Глупости, — заявил Сандерс.
Мастерс поднял руку.
— Минуточку, доктор. Одну минуточку. — Он повернулся к Г.М. — Это вполне возможно. У обоих была такая возможность. Удар в желудок. Удар по голове. Или что-то такое, что могло бы привести этого господина к нервному шоку и убить его. Каждое из этих действий могло быть совершено его собственной женой или Чейзом. Ни у одного из них нет алиби.
Сэр Генри снова заходил по салону.
— До сих пор, — продолжал Мастерс, — мы принимали за чистую монету показания миссис Констебль о том, как у ее супруга после выхода из спальни, начался приступ. Белчер обратил особое внимание на эти показания. Полковник Уиллоу также. Но правда ли это? Доктор Сандерс увидел мистера Констебля только в последней стадии приступа, за минуту до смерти. Его могла ударить хозяйка дома. Могла довести его до нервного шока. Но, с другой стороны, мистер Чёйз тоже мог нанести ему роковой удар и быстро скрыться в своей комнате, прежде чем кто-либо успел его заметить.
В этот момент старший инспектор сделал паузу.
— О чем теперь следует подумать, сэр? Ясно, как белый день: мотив. У кого были причины, чтобы избавиться от Констебля? У Пенника не было никакого мотива, по крайней мере, ничего, что можно было бы назвать мотивом — вся эта болтовня относительно научных экспериментов — сказочка для детей! У доктора никаких мотивов не было. У мисс Кин — также. Но можно ли то же самое сказать о миссис Констебль и мистере Чейзе?
Это все только мои предположения. Мистер Чейз в родстве с хозяином дома. Я также слышал, что он был очень внимателен к старику, который ему в отцы годится, несмотря на то, что тот был совершенно иным, нежели люди из обычного окружения Чейза. Не исключено, что в завещании мистер Констебль отказал ему неплохой кусок. А если речь идет о миссис Констебль, что ж, — Мастерс усмехнулся скептически. — Без долгих размышлений я могу вам назвать несколько причин, по которым она хотела бы избавиться от богатого мужа, который был на двадцать лет старше ее. Ну что?
— Могу я кое-что сказать? — вмешался Сандерс. Сэр Генри кивнул головой.
— Просто я никогда в жизни не видел женщины, более сломленной смертью мужа, чем миссис Констебль.
— Вы так думаете? — в тоне старшего инспектора звучало сомнение.
— Не относитесь к этому, как к моему частному мнению. Я подтверждаю этот факт как врач. И готов поклясться, что она не убивала и никогда бы не смогла убить своего мужа. Эта женщина чуть не умерла в пятницу вечером.
— От разбитого сердца?
— Вы можете издеваться над этим, инспектор. Крокодиловы слезы не могут обмануть врача. Она не выжимала их силой. Миссис Констебль была так же поражена и испугана смертью мужа, как Вики Кин была поражена и испугана тем, что случилось в ее комнате немного раньше, в тот же самый вечер. В обоих случаях я опирался на чисто физические симптомы.
Сандерс помолчал и продолжал значительно тише.
— Я обращаю на это ваше внимание, прежде чем мы перейдем к другим деталям. Все равно, раньше или позже, вы узнаете об этом. Будет лучше, если вы услышите все от меня. В пятницу вечером, около семи сорока пяти — эту часть Мастерс уже знает, — что-то испугало мисс Кин. Ее комната находится рядом с моей. Когда она перебиралась в мою комнату через балкон, разбила лампу. Мистер Констебль услышал шум и пришел проверить, что случилось. Когда он уже выходил, сказал мне одну фразу. Я спросил: «Никто еще не пытался вас убить?», а он ответил: «Еще нет. Альбом по-прежнему лежит на полке».
Подождите! Я не понял, что могла означать эта фраза и не знаю этого до сих пор. Могу только вам предложить еще один факт. Под столиком у кровати миссис Констебль — вероятно, она пишет за ним по вечерам — находятся маленькие полки с книгами. Между ними находится большого формата альбом с наклейкой на корешке «Новые способы совершения убийств».
Снова воцарилось молчание.
Мастерс выглядел глубоко задумавшимся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76