— Лутрель? Это Бенколин. Что у вас есть по убийству Дюшен?
— Пока ничего интересного. Сегодня днем я отправился к ее матери, но мне сказали, что вы там уже были. Я говорил с Дюраном. Он ведет дело Мартель, так ведь?
— Да.
— Он говорит, вы считаете, что оба дела связаны с Клубом Цветных масок на Севастопольском бульваре. Я хотел было наведаться туда, но Дюран сказал, что вы приказали его не трогать. Это правда?
— В настоящий момент да.
— Ну, раз вы так распорядились, тогда ладно, — проворчал Лутрель. — Хотя не могу понять, зачем это нужно. Тело подобрали у основания моста О-Шанж, у одного из быков. Течение там быстрое; возможно, тело сбросили выше того места, где его прибило. А этот мост в самом конце Севастопольского бульвара. Труп могли притащить туда прямо из клуба.
— Никто ничего подозрительного не заметил?
— Нет. Мы опросили тамошних жителей. В том-то и вся чертовщина.
— Лабораторные данные?
— Лаборатория ничего не может сделать. Труп слишком долго пробыл в воде, и на одежде не осталось никаких следов. Есть одна ниточка; но если вы настаиваете на том, что дело не в клубе…
— Порезы стеклом на лице, не правда ли? Стекло, очевидно, необычное — матовое, безусловно, и, возможно, цветное.
— Вы ведь нашли осколки?
— О да, инспектор. Она либо сама выпрыгнула из окна, либо ее выбросили, а в окнах этого клуба, по всей вероятности…
На том конце провода раздалось досадливое восклицание.
— Да, — неохотно признался инспектор, — в некоторых порезах сохранились осколки. Стекло темно-красное, очень дорогое. Значит, вы его видели, да? Мы допрашиваем всех стекольщиков в радиусе полутора миль от арки Сен-Мартен. Может, кто из них чинил то окно… Будут какие-нибудь указания?
— Пока никаких. Продолжайте в том же духе, но помните — никаких расспросов в Клубе Цветных масок, пока я не разрешу.
Лутрель еще что-то буркнул и повесил трубку. Бенколин задумался, нервно постукивая пальцами по подлокотникам кресла.
Мы молчали, прислушиваясь к отдаленному гулу полного людей здания и шуму дождя.
— Итак, — наконец заговорил я, — Одетту Дюшен убили в клубе. По-видимому, это можно считать доказанным. Но Клодин Мартель… Бенколин, ее убили из-за того, что она слишком много знала о гибели Одетты?
Он медленно повернулся ко мне:
— Почему вы так думаете?
— Ну взять хотя бы ее поведение дома вечером в день исчезновения мадемуазель Дюшен. Вы помните — она плакала, была возбуждена, сказала матери: «Ты не можешь мне помочь, мама, мне никто не может помочь». Похоже, Клодин Мартель была довольно сдержанной барышней… Вы полагаете, они обе были членами клуба?
Бенколин слегка наклонился, чтобы придвинуть поближе табурет, на котором стоял графин коньяка и лежала коробка сигар. Падавший сзади, из алькова, свет ложился на нижнюю часть его лица, рельефно выделяя скулы, и заставлял жидкость в графине гореть алым пламенем.
— Ну что же, мы можем предположить это с определенной долей вероятности. Я думаю, Одетта Дюшен не входила в клуб, а мадемуазель Мартель наверняка входила.
— Почему наверняка?
— О, об этом говорит очень многое. Во-первых, ее знала мадемуазель Августин, и знала хорошо. Внешность Клодин просто врезалась в память мадемуазель Августин, хотя она могла и не знать ее имени. Клодин Мартель, наверное, имела привычку заходить в клуб через музей, а, следовательно, была постоянной посетительницей клуба…
— Минутку! А разве не может быть, что ее лицо не было знакомо мадемуазель Августин, но так крепко запомнилось ей потому, что она видела Клодин Мартель мертвой?
Наливая себе рюмку коньяка, сыщик задумчиво взглянул на меня:
— Понимаю, Джефф. Вы пытаетесь приписать хозяйке музея сокрытие убийства? Что ж, это возможно… тут есть даже несколько вариантов; мы обсудим их позже. Что же до того, что мадемуазель Мартель была членом клуба, то, во-вторых, в проходе рядом с ее телом мы нашли черную маску. Она определенно принадлежала ей.
Я выпрямился на стуле.
— Что за черт! Я ясно слышал, как вы доказывали инспектору Дюрану, что эта маска принадлежит другой женщине!
— Да, — засмеялся Бенколин, — да, я вынужден был обмануть вас обоих, чтобы ввести в заблуждение инспектора. Я боялся в тот момент, что он заметит ужасную, вопиющую ошибку в моих рассуждениях…
— Но почему?…
— Я его обманул?… Потому, Джефф, что инспектор Дюран слишком импульсивен, чтобы быть рассудительным. Он верит в то, что эту невинную овечку заманили в клуб, а там напали на нее и зверски убили, и я хотел, чтобы в это поверили все. Если бы Дюран знал, что она была членом клуба, он тут же отправился бы к ее родителям, друзьям и всем сообщал бы об этом. В результате они либо пришли бы в ярость и спустили бы нас с лестницы, либо сразу же захлопнули бы двери перед нашим носом. Во всяком случае, мы не получили бы от них ни помощи, ни информации… Как вы могли заметить, ни той, ни другой семье я не сказал, что эти две смерти связаны между собой или что одна из девушек имела отношение к клубу.
Я покачал головой:
— Чертовски сложная игра.
— Так и должно быть! В противном случае мы ничего не достигнем. Публичный скандал вокруг этого клуба уничтожил бы сейчас все наши надежды узнать правду. Но вернемся к маске: здесь-то и было слабое звено в рассуждениях, которые я изложил инспектору. Вспомните: женщина, внешность которой я вывел из вещественных доказательств, не могла быть никем другим, как только мертвой девушкой! Небольшого роста, брюнетка, длинные волосы — все это прекрасно подходило, и маска подтверждала мои предположения. Но я ловким ходом рассуждений убедил Дюрана…
— На маске были следы помады.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69