На ней было написано:
«Д-р Сигизмунд фон Хорнсвоггл, ВЕНА»
— Боюсь, вам лучше его принять, сэр, — повторил констебль с довольно необычными для него настойчивыми нотками в голосе. — Он там уже всех достал. Психоанализирует любого, кто оказывается рядом. Сержант Беттс уже спрятался в отделе архивов и клянется, что не выйдет, пока кто-нибудь не уберет этого джентльмена подальше.
— Послушайте! — громко воскликнул вконец раздосадованный Хэдли и со скрипом развернулся в своем крутящемся кресле. — Вы что, все сегодня сговорились достать меня? С самого утра? Что, черт побери, значит «он там всех достал»? Вы что, не в состоянии его выгнать?
— Понимаете, сэр, — почему-то жалобно заблеял констебль, — дело в том, что… что, кажется, мы его знаем. Видите ли…
Констебль был отнюдь не маленьких размеров, но на этот раз его просто-напросто отодвинул в сторону человек куда более крупный, примерно в три раза. В дверном проеме, показавшемся вдруг совсем узеньким, неожиданно появилась чудовищно массивная фигура в черной накидке, блестящем цилиндре и с тросточкой в руке. Но первое и самое яркое впечатление о нем у старшего инспектора было связано почему-то не с его размерами, а… с его бакенбардами! Таких шикарных, иссиня-черных бакенбардов до самого низа щек ему, честно говоря, еще никогда не приходилось видеть. Впрочем, на редкость густые брови тоже были вполне под стать этим в высшей степени необычным бакенбардам и занимали, казалось, всю нижнюю половину лба. За массивными роговыми очками с широкой темной ленточкой загадочно поблескивали небольшие глазки, а красное лицо просто расцвело в широченной улыбке, когда он приветственно снял свой цилиндр.
— Допрый вам утро! — с неистребимым немецким акцентом громогласно произнес посетитель и заулыбался, казалось, еще шире. — Я надейся, что имею честь гофорить с господин старший инспектор, так ведь? Du bist der Hauptman, mein herr, nicht wahr? Да, да, так, так! Итак…
Он почти игриво подошел ближе, выдвинул стул, сел, прислонив свою трость к столу, и чуть ли не торжественно объявил:
— С ваш позволений я тоже сесть. — Затем, в очередной раз широко улыбнувшись и сложив вместе руки, поинтересовался, будто находился на великосветском рауте: — Скашить, а об что вы обычно мечтать?
Хэдли глубоко вздохнул.
— Фелл, — произнес он. — Гидеон Фелл! — Затем уже совершенно иным тоном добавил, сопровождая свои слова громкими ударами кулака по столу: — Какого черта?! Ну зачем, зачем, ради всего святого, вы напялили на себя весь этот маскарад и приперлись в нем сюда, в мой кабинет? Я ведь был уверен, вы по-прежнему там, в Америке… Скажите, кто-нибудь видел, как вы сюда входили?
— Что вы такой говорить?… Майн либер фройнд! — протестующим тоном заявил посетитель. — Ви, наверно, ошиблись, так ведь? Я же герр доктор Сигизмунд фон Хорнсвоггл…
— Ну все, хватит! Кончайте этот карнавал! — тоном, не терпящим возражений, заявил Хэдли. — Хватит валять дурака. Снимайте с себя всю эту глупую мишуру, снимайте!
— Ну ладно, ладно, будет вам, — примирительно произнес незнакомец уже без какого-либо акцента. — Значит, разгадали-таки мою маскировку? А жаль, жаль… Там, в Нью-Йорке, мне говорили, что она безупречна. Я даже поспорил на целый соверен, что сумею ввести вас в заблуждение. Увы, похоже, все-таки проиграл… Ну так что, Хэдли, в таком случае, может, пожмем друг другу руки? Я ведь вернулся. После трех, представляете, целых трех долгих месяцев в этой невыносимой далекой Америке!
— Там в самом конце зала мужской туалет, — неумолимо продолжил старший инспектор. — Идите и немедленно снимите с себя эти чудовищные бакенбарды, или я прикажу вас посадить за решетку… И не беспокойтесь, найду за что… Вы что, хотите сделать из меня посмешище? Причем всего за месяц до моего ухода на вполне заслуженную пенсию?
Доктор Фелл только покорно пожал плечами:
— Что ж, надо так надо. Ничего не поделаешь, — и вышел из кабинета.
Через несколько минут он вернулся — по-прежнему такой же абсолютно уверенный в себе, все с теми же несколькими колыхающимися в такт шагам подбородками, с теми же густыми «бандитскими» усами, с той же копной чуть тронутых сединой волос… Вот только его широкое лицо, после того как с него смыли грим, стало, похоже, еще краснее, а блестящий цилиндр каким-то невероятным образом вдруг превратился в самую обычную шляпу. Улыбаясь и похихикивая, он положил обе руки на массивный набалдашник своей трости и поверх очков в упор посмотрел на Хэдли:
— Итак, мой друг, признайте хотя бы то, что мне все-таки удалось ввести в заблуждение всех ваших подчиненных. Что тоже, безусловно, можно считать моей заслуженной победой. Впрочем, совершенство требует не только терпения, но и времени. Вообще-то у меня есть диплом школы «Искусство перевоплощения» самого Уильяма Дж. Пинкертона! Правда, оконченной заочно, так сказать, по почте… Платишь пять долларов вперед, и тебе тут же высылают первый урок. Ну и так далее…
— Вы совершенно безнадежный старый грешник, — уже куда более мягким тоном произнес Хэдли. — Но я все равно чертовски рад вас видеть, старина! Ну, как там жизнь в Америке?
Доктор Фелл довольно улыбнулся, очевидно вспоминая самые приятные моменты своего пребывания за океаном, затем громко стукнул кончиком трости по полу и подчеркнуто экстатически пробормотал:
— Он починил гнилое яблоко! Иначе говоря, убил арбитра! Послушайте, Хэдли, как бы вы, например, передали на латыни смысл следующей фразы: «Он загнал незрелый помидор на левый край отбеливателя, чтобы сохранить систему»? Вы не представляете, но там, на противоположной стороне океана, я только и делал, что обсуждал эту загадочную шараду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15