Вскоре до нее донесся топот лошадей.
Завтра.
Мэри Годвин стояла у окна своей спальни. Как это несправедливо! Почему такой мужчина, как Джеймс, выбрал это ничтожество? Что он нашел в ней?
Она видела, как к дому подъехало двое всадников, потом хлопнула дверь и послышались шаги — Селина шла в свою комнату. Завтра Селина переедет в его дом, в его комнату. В его постель…
Иглтон снова вскочил в седло и тронул коня, ведя лошадь Селины в поводу. Кастербридж, как всегда, сдержал свое слово. Черт бы побрал эту семью! И это Фрэнсис… Мэри охватила радость при мысли о том, что Фрэнсис мертв, так же как и эта проклятая Софи, которую он предпочел ей.
Она собралась было отойти от окна, когда какое-то движение у деревьев привлекло ее внимание. При свете луны она заметила, как какой-то человек пробирался к их дому. Джеймс Иглтон. Лорд Иглтон, как сегодня с гордостью объявил его проклятый дядя. Должно быть, он намерен тайно пробраться в спальню Селины.
Мэри наблюдала, как Иглтон остановился в нерешительности, огляделся по сторонам и быстро пошел, но не к передней двери, что вела к лестнице и жилому крылу, а к другой стороне дома. Женщину охватила паника. Ведь это же сын Фрэнсиса. И отец наверняка рассказал сыну все, что знал сам про сокровища. Выйдя в коридор, она тихо спустилась по лестнице и осторожно двинулась вперед.
Глава 24
Последний раз, когда Джеймс залезал в это окно на кухне, он был гораздо меньше.
Он потер ушибленное плечо, когда спрыгнул на каменный пол кладовой. Джеймс быстро пробрался по коридору, где пахло рыбой и мясом, и прошел в дом с черного хода. Он столько чудесных часов провел на кухне в детстве в компании повара, который очень любил Джеймса, так что знал здесь все закоулки. Скоро он оказался возле библиотеки. Прежде чем войти туда, он прислушался. Где-то наверху его возлюбленная Селина, наверное, лежала в постели с открытыми глазами. Он тоже наверняка не заснет до утра. Джеймс улыбнулся и прошел в библиотеку.
Ему нужно действовать быстро и тихо.
Если бы дядя не предложил Селине остаться после ухода родителей, Джеймсу и в голову бы не пришло проникать в этот дом до женитьбы. Но сейчас, расставшись с Селиной, он не мог устоять перед искушением.
Он зажег свечу и сморщился, увидев весь этот беспорядок. Джеймс припомнил, как стояла мебель, когда он приходил сюда в детстве, и постарался расставить все по местам. Тяжелее всего было подвинуть массивный стол красного дерева Скрежет показался ему очень громким, и Джеймс погасил свечу. Он прислушивался к тишине, стремясь одновременно отдышаться. Не заметив ничего подозрительного, он опять зажег свечу.
Довольно скоро вазы и красивые статуэтки стояли на своих местах, а книги расставлены на полках. Без сомнения, эти злобные Годвины будут спрашивать, кто попытался навести здесь порядок, но никто не сможет ответить им.
Джеймс снова улыбнулся. Пламя свечи вдруг заколебалось и погасло. Резко обернувшись, он посмотрел на приоткрывшееся окно. Оно и раньше плохо запиралось. Он перевел дыхание и принялся за картины. Поместить их на свои места было не так трудно. Пустые прогалы на стенах показывали, где должны были располагаться пейзажи, сцены охоты и портреты предков.
Ощутив странное волнение, Джеймс отступил в центр комнаты. Последний раз, когда он стоял здесь среди этих картин, его отец сидел за этим большим столом, который так любил. Теперь осталось только развернуть ковер. Он начал расправлять его, и ясно вспомнил голос матери, ее серебристый смех.
Проклятые Годвины!
Джеймс решил поторопиться — и тут застыл. На каменной плите возле его левого колена было неяркое пятно света. Он наклонился, потрогал его и ахнул. В камне был вырезан почти невидимый глазу круг с тремя углублениями. Кровь застучала у него в висках. Подняв голову, он увидел тонкий лучик света, который, словно палец, указывал на каменный пол. Джеймс поднялся и посмотрел в окно. Ну конечно, Годвины вели свои поиски тайно и наверняка плотно задергивали шторы от любопытных глаз. Если бы он сделал так же, то луна не помогла бы ему найти этот глаз.
«Узнай силу глаза».
И он сделал это. В эту ночь полная луна ярко осветила портрет, и в глазу давно умершего мужчины появилась блестящая точка. Джеймс подошел поближе к портрету и заглянул в темно-зеленые глаза своего предка, имени которого даже не знал.
— Бог мой! — вырвалось у него. В нарисованный глаз был вставлен маленький изумруд, который при другом освещении казался просто кусочком краски.
У Джеймса дрожали руки, когда он достал из кармана перстень, уже зная, что тот прекрасно подойдет к вырезанным в камне отверстиям как ключ. Смахнув со лба пот, он повернул кольцо. Какие-то скрытые механизмы пришли в действие, и каменная плита неслышно отодвинулась в сторону. Джеймс заглянул в черную пустоту, откуда веяло могильным холодом.
Так перстень и был ключом!
Приподняв свечу, он тщательно пытался что-то разглядеть внизу. «Нельзя овладеть сокровищем, не имея в руках медальона. Иначе тебя ждет смерть». Джеймс хорошо запомнил слова отца. Он соображал, что делать. Нельзя было оставлять перстень на месте, но он не мог взять сейчас медальон у Селины. С глухим скрежетом камень встал на место. Джеймс нахмурился. Камень двигался сам по себе.
Покачав головой, он вытащил перстень, посмотрел на него и спрятал в карман. Это не важно. Скоро он приведет сюда Селину, и они вместе достанут сокровища. Он даже представлял, как она будет волноваться.
Дверь хлопнула, и Джеймс едва не подпрыгнул. В мгновение ока он выхватил нож и быстро прошел к выходу. Затаив дыхание, он резко распахнул дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75