— Проклятие… Когда же наконец мои родственники перестанут все решать за меня?
— Ты прекрасно знаешь, что твоя дорогая прабабушка желает тебе только добра, — заявила Бланш — Она хочет, чтобы ты был счастлив. Конечно, она немного эгоистична в своем стремлении проводить с тобой как можно больше времени Но она очень гордится тобой и, естественно, хочет показаться с тобой в обществе.
Макс что-то проворчал себе под нос, потом спросил:
— Миссис Бастибл, можно мне посмотреть, во что вы собираетесь нарядить Керсти?
— О, зови меня просто Бланш, мой милый мальчик. Конечно, можно.
Макс взглянул на ткань, лежащую на столе Потом подержал в руках колье, после чего склонился над рисунками. Бланш убрала один из рисунков.
— Это фасон моего платья, — объяснила она.
— А где фасон для Керсти?
— Она еще не выбрала. — ответила Бланш.
«Потому что я никуда не поеду».
Макс разложил перед собой рисунки и приняло? внимательно их рассматривать.
— Вот это. — Он ткнул пальцем в один из рисунков — Керсти его еще не видела. — Позаботитесь о том, чтобы платье как можно скорее было готово к примерке.
Керсти с удивлением посмотрела на Макса. Неужели он действительно полагает, что она должна поехать на бал?
Модистка присела перед Максом в реверансе.
— Прекрасная ткань, — заметил он. — Тебе надо носить голубое, Керсти. А это что? — Макс снова потянулся к колье.
— Это колье герцогини, — сказала Бланш. — Ее светлость надеется, что оно подойдет к муару.
— Прабабушка? — Макс нахмурился и принялся внимательно рассматривать украшение, которое держал в руке. — Да, теперь я вижу, это ее аквамарины и бриллианты. И она хочет, чтобы Керсти их надела?
Щеки Бланш порозовели.
— Вдова всегда была необычайно щедрой женщиной. Она знает, что у Керсти нет собственных драгоценностей, поэтому решила предложить ей свои.
— Необычайно щедрая женщина? — в задумчивости пробормотал Макс. — Что ж, эти камни наверняка украсят Керсти. Они подходят к ее глазам.
«О Господи, что он говорит?» — думала девушка.
На губах Бланш заиграла самодовольная улыбка.
— Я передумала, Женевьева, — сказала она. — Мне бы хотелось, чтобы ты прямо сейчас пошла вместе со мной. Я всегда занимаюсь такими делами в присутствии вдовы. Ей доставляет удовольствие подшучивать надо мной. Впрочем, я знаю: этот фасон ей понравится. Макс, надеюсь, ты проводишь Керсти обратно.
— Да, конечно. — Он уложил колье в футляр и передал его Бланш.
— Скажите прабабушке, что мне понравились эти драгоценности. Я потом сам поблагодарю ее за доброту.
— Хорошо, скажу, — кивнула Бланш; модистка уже ждала ее в коридоре. — Если вам с Керсти нужно поговорить, можете без всякого стеснения располагаться в моей комнате. Я всегда очень огорчалась, что такую красоту почти никто не видит.
Макс повернулся к Керсти и посмотрел ей в глаза.
Бланш молча вышла из комнаты и увела с собой Женевьеву.
— Я не люблю леди Гермиону, — заявил Макс. — Сегодня утром она пришла ко мне без приглашения.
«И все же, — подумала Керсти. — ты не прогнал ее и не остановил, когда она… начала делать то, что делала», — Ты сердишься на меня?
— Нет, — ответила она.
— Почему ты так изменилась в последние дни?
— Я знаю свое место.
— И поэтому не говоришь то, что думаешь, даже когда я задаю тебе прямой вопрос? — Он прищурился.
Керсти скрестила на груди руки.
— Я… в затруднительном положении, сэр. Вы уже высказали мне свои пожелания. И мы поняли, что нам хорошо друг с другом. Но нам все же не следовало этим заниматься.
— Керсти хотела сказать, что подобное больше не должно повториться, однако промолчала.
— Но не все мои родственники нас осуждают, — заметил Макс.
— Кто же из них не осуждает? — Керсти принялась медленно расхаживать по комнате.
— Прабабушка. И это меня очень удивляет. Но она не стала бы помогать тебе выбирать платье и не дала бы на бал свои украшения, если бы не поддерживала нас. И не следует верить Бланш Бастибл — герцогиня не такая уж щедрая.
— Но она была очень добра ко мне.
— И в чем же проявлялась ее доброта?
— О… — Керсти смутилась. — Герцогиня давала мне советы и объясняла, как лучше себя вести…
— В самом деле? — Макс подошел к двери и запер ее.
Керсти, потупившись, молчала.
— Кажется, ты предпочитаешь запертые двери, — сказал Макс, подходя к девушке.
Отступать было некуда, да ей и не хотелось отступать. Макс взял ее за плечи и посмотрел в глаза. У Керсти закружилась голова; ноги ее подгибались.
Макс по-прежнему смотрел ей в глаза. Его пальцы все больнее впивались в ее плечи.
«Сейчас он меня поцелует… Хорошо, что дверь уже заперта и теперь не нужно об этом думать».
— Я хочу, чтобы ты стала моей, — сказал он. — Но не так, как в ту ночь. Я хочу, чтобы все было по-настоящему.
Она хочет того же.
— Мы потеряли столько лет… Я должен был сдержать обещание и вернуться к тебе.
Она провела языком по пересохшим губам.
— Ты ничего не обещал, Макс. Мне было всего шестнадцать. А у тебя впереди была целая жизнь — совсем не такая, как у меня.
— Не надо меня оправдывать! Я не могу больше ждать. Ты понимаешь, о чем я говорю?
О, она прекрасно его понимала и знала, как надо действовать.
Макс крепко прижал ее к себе и впился поцелуем в ее губы.
Керсти вздрагивала в его объятиях, по ее щекам катились слезы. Она прекрасно помнила указания вдовы, но сейчас ей хотелось совсем другого.
Наконец Макс отстранился от нее и снова заглянул, ей в глаза.
— Керсти, прости мня, пожалуйста.
— Макс, ты ни в чем не виноват. Тебя что-то беспокоит?
Почему ты сердишься?
— Желания… — Он крива усмехнулся. — Что стало с нашими желаниями?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104