– Он все время ругал тебя и никогда не хвалил.
– Мне никогда не удавалось сделать достаточно много… достаточно хорошо, – прошептала Криста, вертя в руках свою шляпу. – Папа даже топал ногами от бешенства, когда я заявила, что хочу стать физиотерапевтом, а не участвовать в родео. Несмотря на все его угрозы и гнев, я была уверена, что нашла свое призвание. Без всякой материальной помощи с его стороны я поступила в колледж и жила вместе с Син. Она решила учиться на психолога и выбрала специализацию «посттравматические эффекты инвалидности в результате заболевания или несчастного случая». А я изучала физиотерапию. Когда Син перешла в другой колледж…
– Ты почувствовала растерянность и решила выйти замуж, – закончил за нее Джим и понимающе улыбнулся. – Забавно, как часто происходят подобные вещи. Иногда смутное чувство одиночества ошибочно принимают за сильную любовь, а ее на самом деле и нет.
– Как вы догадались? – покачала головой Криста, глядя на Джима.
– Я научился читать между строк, Мари Криста. Кроме того, – с заметным раскаянием добавил он, – я понял, что такое любовь и какой она может быть, когда мне было двадцать пять лет. В жизни ведь это не так часто случается.
– И что же произошло? – настаивала Криста. Она была готова поклясться, что видит выражение боли на потемневшем лице Джима.
– Моя жена погибла в автомобильной катастрофе. Мне казалось, что весь мир рушится. Именно тогда я начал путешествовать вместе с родео, чтобы хоть как-то заполнить пустоту в душе. Я ездил верхом на самых буйных быках и самых диких лошадях. Физические травмы, полученные от этих животных, я переносил легче, чем боль утраты, которая разбила мое сердце.
– И вы задумались, а стоит ли она того, так ведь?
– Стоит, – спокойно заверил Кристу Джим, на миг оторвав взгляд от дороги и посмотрев на девушку. – И когда я вижу двоих людей, которые предназначены друг для друга и действительно любят друг друга так же, как и мы с Кэти, то мне нравится думать, что в них продолжает жить то, чем обладали мы: я и моя жена.
– Интересное рассуждение, – усмехнувшись, сказала Криста. – Это является частью вашей философии о душах предков, возвращающихся в мир людей, чтобы не исчезало то, что может быть потеряно навсегда?
Джим улыбнулся вопросу Кристы и любопытству, загоревшемуся в ее зеленых глазах. Несложно понять, почему Нэш был очарован ею вопреки собственному желанию или почему циничный Хэл стал вести себя с Кристой немного мягче. Ее природное обаяние притягивало мужчин.
– Выходит, ты внимательно слушала то, что я говорил раньше, так?
– Да, когда говорит друг, я стараюсь его слушать. Это тоже исчезающее с лица земли искусство, вы сами знаете.
– Тогда предположим, что тебе захочется рассказать своему новому другу, почему ты держишь в секрете от Нэша и остальных, что ты когда-то участвовала в родео. Я буду хорошим слушателем.
– Это очень личное, – ответила Криста. – Я и так почти всю душу вывернула наизнанку в обмен на оказанную вами любезность. Вы знаете даже больше, чем мне хотелось бы. А если бы я не доверяла вам, то не рассказывала бы и сотой доли того, что… уже рассказала. Не хочется ворошить прошлое, которое нельзя изменить.
– Прекрасно, об этом ни слова, если ты так желаешь.
– Да, именно этого я и хочу, – подтвердила Криста.
Джим включил сигнал поворота и свернул на стоянку возле таверны.
– Будь там очень осторожна, Мари Криста, – серьезно предупредил он. – В салуне «Паршивая собака» твой бизнес может закончиться очень плохо и очень быстро. Если тебе нужна поддержка, просто на случай, если ситуация выйдет из-под контроля, я с радостью…
– Нет, – быстро перебила его Криста. – Я позвоню, когда буду готова вернуться домой.
Несмотря на беспокойное выражение на морщинистом лице Джима, Криста глубоко вздохнула и вышла из машины под дождь, который из моросящего превратился в настоящий ливень. В надвинутой на глаза шляпе она побежала к неоновой вывеске, светящейся над дверью таверны.
Чоктоу Джим не заводил машину до тех пор, пока Криста не вошла внутрь салуна. Его мучили серьезные сомнения: стоит ли оставлять в баре Мари Кристу Делани наедине с грубыми ковбоями и отбросами общества, которые приходили сюда скоротать дождливую ночь. У большинства из них было больше энергии, чем здравого смысла.
Губы Джима расплылись в медленной ухмылке, когда в его голове возникла идея. Насвистывая мелодию одного из хитов в стиле кантри – о друзьях из сомнительных мест, – Джим поехал обратно на ранчо Чулоса. Известному исполнителю музыки кантри стоит посетить салун «Паршивая собака» или другую подобную таверну, чтобы превратиться в настоящую звезду. Этот бар – прекрасное место для исполнения под пиво песен о тяжелой жизни ковбоев.
Нэш оторвал взгляд от стола, услышав скрип входной двери. Сегодня в Чулосе был вечер игры в домино, и Нэш с самого начала безнадежно проигрывал. Он не переставал думать о таинственном телефонном разговоре, из-за которого его дядя помчался к Кристе.
Как только чоктоу Джим появился в дверях в мокрой от дождя куртке, Нэш уставился на него вопросительным взглядом. Ковбой сгорал от любопытства. Но его дядя просто неторопливо подошел к столу и погладил Леона по голове. Собака сидела на стуле вместо Джима, выполняя в игре роль «болванчика».
– Дайте мне фишки при следующей раздаче, – попросил Джим. – Я не стану играть на очки, только поддержу компанию, пока не настанет время снова уезжать.
Когда Джим сел верхом на свободный стул и положил руки на спинку, Нэш сердито посмотрел на своего дядю, который не переставал загадочно улыбаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121