— Будем надеяться, он видел Викторию. Если она в городе, я бы и сам хотел с ней повидаться. — Он буравил взглядом Гвен, которая предусмотрительно отвела глаза в другую сторону. — В конце концов, мне десять лет не позволяли видеть мою единственную дочь!Кипя от негодования, Гвен проследовала за Калебом и не замедлила продемонстрировать свой дурной характер, когда ее бывший муж имел наглость запросить с них двойную против обычной цену за номер в его гостинице. После того как Гвен прошлась по городу, чтобы осмотреть другие здания, она убедилась, что гостиница Калеба действительно производит впечатление дворца по сравнению с окружавшими ее жалкими ночлежками. Ни при каких обстоятельствах она не остановилась бы в этих хибарах, которые, без сомнения, кишели клопами, и одному Богу известно, какими еще насекомыми!— Это настоящий грабеж, — бормотала Гвен, глядя, как Эдгар раскошелился на всю сумму без возражений.— Это то же самое что украсть у человека дочь, не позволяя родному отцу десять лет встречаться с ней, — парировал Калеб, бросая злобный взгляд на Гвен.Гвен заскрежетала зубами и покосилась на Хуберта, надеясь, что он не обратил внимания на горькое замечание Калеба.Когда гости поднялись наверх с багажом, достаточным для того, чтобы в течение шести месяцев каждый день обновлять свой гардероб, Калеб ехидно усмехнулся. Гвен была у него в руках. Он с нетерпением стал ждать Дру, чтобы представить его и объявить, что именно он женился на Тори.Только бы Дру и Тори явились вовремя. Калеб скрестил пальцы на счастье и понадеялся, что поспешный брак не распадется прежде, чем Гвен убедит Тори вернуться в Чикаго. Его дочь и лучший друг могут упростить дело, если действительно полюбят друг друга и решатся сохранить свой брак. Калеб горячо молился, чтобы так оно и случилось. Он был бы самым счастливым человеком, если бы увидел, что между Дру и Тори установились наилучшие отношения, и мог бы уведомить об этом Гвен, Эдгара и Хуберта. Вместе с Дру они с удовольствием посмеялись бы над этой стаей нуворишей! * * * В то время как гости из Чикаго обосновывались в своих гостиничных покоях, а Дру спешил в город, Тори пыталась освободить руки от веревок. Сэм и Кларк бродили снаружи, охраняя вход и предоставив Тори возможность возиться с веревкой. Единственным острым инструментом в ее распоряжении была зазубренная крышка пустой консервной банки из-под фасоли.Рискуя изрезать запястья. Тори пилила веревки острыми краями крышки. Время от времени она бросала настороженные взгляды на дверь, молясь, чтобы два головореза, приставленные стеречь ее, оставались за дверью хоть на несколько минут дольше. Тори лихорадочно перетирала веревку, которая впивалась ей в запястья. Если бы только у нее хватило времени, она смогла бы освободиться от пут и ускользнуть! Десять минут — вот все, что ей требовалось. Разве это так уж много?Ее сердце забилось в три раза быстрее, когда она услышала шаги и голоса на крыльце. Сэм просунул голову в комнату, чтобы еще раз удостовериться, что Тори там, и она прервала свою фантастическую работу и сидела, замерев, как мраморная статуя. Удостоверившись, что их жертва находится там, где они ее оставили, Сэм прикрыл дверь и отошел в сторону.Как только Тори осталась одна, она продолжила перетирание своих пут с помощью крышки. Ее руки горели огнем, но она сжимала зубы и сосредоточилась на работе, пока совсем не выбилась из сил. Это безнадежно. Она обречена провести последние часы своей жизни заключенной в этой жалкой хижине.Нет, это не безнадежно, тут же возражала она сама себе, упрямо испытывая свой ослабевший дух. Поднимая ослабевшие руки, она пилила и пилила веревки, пока мускулы не начинали ныть, и снова, и снова, до изнеможения…Сдавленный вздох сорвался с ее губ, когда веревка наконец поддалась. “Господи, благодарю тебя за фасоль"— думала Тори, взглянув на крышку от банки. Она никогда больше не произнесет о ней ни одного худого слова. Фасоль спасла ей жизнь!Подобрав банку, Тори на цыпочках направилась в заднюю комнату и потихоньку открыла окно. Выбравшись из дома, она прокралась до угла хижины, надеясь отыскать лошадей. Увидев стреноженных коней, она прикинула, сколько времени потребуется, чтобы опрометью добежать до них и успеть ускользнуть, не дав застрелить себя во время побега.Наконец она, подобно летящему пушечному ядру, стремглав бросилась к лошадям. Когда Сэм и Кларк ринулись в дом через переднюю дверь, держа по пистолету в каждой руке, чтобы определить причину шума, Тори одним прыжком вскочила на лошадь и схватила поводья других коней.Поток оглушительных ругательств раздавался вокруг хижины, пока двое мужчин искали свою исчезнувшую пленницу. С бешено бьющимся сердцем Тори скакала по крутым склонам, вцепившись в поводья. Услышав стук копыт, Сэм и Кларк выскочили за дверь, проклиная беглянку. Тори пригнулась, уклоняясь от пуль, свистевших позади нее.Когда Тори скрылась из виду, Сэм засунул свои револьверы в кобуру и разразился новым потоком отборных ругательств.— Что же нам теперь делать? Кларк пожал широкими плечами и выплюнул табачную жвачку, прежде чем ответить:— Черт меня побери, если я знаю. Но не хотел бы я быть тем, кто сообщит Тайрону, что мы упустили эту шлюху. Он уже придумал, как использовать ее, чтобы добраться до Флемминга и Салливана. Он собирался набить ее одежду тряпками, привязать к лошади и сделать вид, что столкнул ее со скалы, чтобы посеять страх Божий среди тех, кто упрямится. Так что ничего хорошего нас не ждет, раз этой крошке удалось бежать.Сэм негодующе воскликнул:— Вообще-то у нас нет выбора, разве что пуститься за ней следом и вернуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108