Он приблизился к ней, позволяя своей нежности обратиться в пылкую страсть. Его тело призывало ее, как будто она была его частью, и Тори с радостью встречала каждое глубокое, требовательное движение, приникая в неистовой тоске.Их тяга друг к другу была неконтролируемой. Неистовые эмоции взывали об освобождении. Он чувствовал, как отпускает на волю тело, ум и душу, чувствовал, как тонет в море бурных ощущений. Он отдался великолепным мгновениям, не поддающимся описанию, прижимаясь к ней так же крепко, как и она к нему. Их души слились воедино, испытывая жажду не только физического удовлетворения, стремясь к наивысшему наслаждению за пределами реальности… Дру отчаянно прижимал к себе Тори. Потоки экстаза проливались на него, оставляя безучастным ко всему, кроме восторга любви этой белокурой нимфы.Казалось, миновала вечность, прежде чем у Дру появилось несколько нормальных мыслей, но он все еще не мог оторваться от жены. Чуть было не потеряв Тори, Дру хотел насладиться каждой драгоценной секундой, проведенной вместе.— Тебе лучше, Чикаго? — наконец прошептал он. — Мне-то уж точно, — он вздохнул. — Я был…Дру снова умудрился сказать не то, что следовало бы. Тори тут же оскорбилась на его беспечное замечание. Оно прозвучало так, будто он занимался с ней любовью только потому, что был уверен, что страсть — это бальзам, способный излечить любые раны. У Вонга были свои лекарства, а у Дру, очевидно, свои!Может быть, у него создалось впечатление, что ей необходимо всего лишь небольшое развлечение после сурового испытания. Но она воспринимала случившееся гораздо серьезнее и глубже и хотела, чтобы Дру испытывал не только простое удовлетворение. Черт возьми, лучше бы он помолчал и не пытался завязать разговор. Она ждала совсем других слов, но у нее возникла твердая уверенность, что фразы “Я люблю тебя” не было в словаре Дру.Прежде чем Дру закончил фразу. Тори оттолкнула его и села.— И это все, что ты можешь сказать? Тебе лучше? Значит, твоя единственная забота — удовлетворять свой аппетит?Дру нахмурился, услышав резкую интонацию ее голоса и увидев гневный взгляд, устремленный на него.— Я испугался до смерти, если хочешь знать, — огрызнулся он. — Я думал, что потерял тебя, и я…— Не велика потеря, — прервала его Тори с горькой усмешкой. — Если бы я погибла, у тебя осталось бы меньше обязательств. Вряд ли ты стал бы сильно возражать против этого.— Возражать? — повторил он. — Что за глупость? Ты знаешь, что я…Его голос прервался, он запутался в словах, которые невольно оказались у него на языке.— Что же такое я знаю, Монтана? — съязвила она, вглядываясь в его лицо, погруженное в тень. — Что я, будучи твоей, женой, должна удовлетворять страсть, когда она в тебе взыграет? Или ты благородно занялся со мной любовью, чтобы отвлечь меня от мыслей о том, что я была на волосок от гибели и медведь чуть не разорвал меня в клочья?— Почему тебе вечно надо разложить все по полкам? — раздраженно проговорил Дру. — Мы хотели заниматься любовью потому, что возбуждаем друг друга. Почему ты не можешь просто принять то, что есть между нами, и получать от этого удовольствие?— Не могу, потому что я…Тори прикусила язык и раздраженно вздохнула. Она обещала себе никогда не признаваться в любви этому человеку, который доводил ее до бешенства. Что бы она ни говорила или ни делала, ей не удастся добиться его любви. Что толку биться головой о стену. Он удовлетворен страстью ради страсти и не хочет ничего большего, потому что явно не привык уступать женщинам и даже собственной жене.— Потому что?.. — переспросил ее Дру, проведя указательным пальцем по ее мягким губам. — Чего ты хочешь от меня, Чикаго? Мое сердце?Он запрокинул ее голову и лукаво улыбнулся.— Если я отдам тебе свое сердце, ты будешь носить его в качестве трофея на шее, как этот жемчуг? Тори дотронулась до нитки жемчуга, с которой никогда не расставалась.— Оно стало бы хорошим довеском к моему ожерелью, тебе не кажется? — колко сказала она.— И это все, на что годится мое сердце, девчонка? — осведомился он, всматриваясь в аметистовые глубины ее глаз и пытаясь раскрыть тайны этой загадочной души. — Скажи, чего ты от меня хочешь? Ты будешь лелеять мою привязанность или выставишь ее напоказ?Большой глупый ребенок! Разве он не догадывается, как драгоценна для нее его любовь? Почему у него такое извращенное понятие о любви и страсти? Почему он воспринимает женщин только как способ получить удовольствие? Вероятно, потому, что в жизни у него не было ничего серьезного, кроме кратких, пустых связей. Такой диагноз поставила Тори.— А как бы ты поступил с моим сердцем, если бы я отдала его тебе? — ответила она вопросом на вопрос.— Это зависит от того, что бы ты сделала с моим, — парировал он с загадочной улыбкой, которая приводила ее в ярость.Дру — это безнадежный случай! Он храбро встречал любую опасность, но страшно пугался, когда разговор заходил о сердечных делах. Этот разговор ни к чему хорошему не приведет, так же как и их злополучный брак.— Для начала я бросила бы его в реку, чтобы посмотреть, не потонет ли оно, как обыкновенный камень, — сказала Тори, собирая разбросанную одежду.—А потом? — настаивал Дру.Возмущенная его настойчивостью, она натянула штаны из оленьей кожи и пошла прочь. Ее муж слеп и глуп, если не понимает, что она стала бы бережно хранить дар его любви как сокровище. Однажды она рассказала, что чувствовала, а он стал насмехаться над ее признанием. Этому скептичному развратнику не удастся поступить так же еще раз.— Я бы изжарила твое сердце и съела его на ужин вместо бобов из жестянки, которыми ты меня закормил, — проворчала Тори, гордо удаляясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108