Восхитительные ощущения прокатывались по коже Алексы волна за волной, она таяла под ласковыми прикосновениями и сама покрывала его плечи и шею легкими, волнующими поцелуями. Его язык погладил тугой сосок и скользнул в долину между грудями, направляясь ко второму, боясь обделить его этой мучительно-нежной лаской.
Кин наклонил ее назад, позволяя воде поддерживать ее на весу, пока его руки блуждали по ногам, поднимаясь до бедер и снова спускаясь, чтобы заново начать эту сладостную пытку. Алекса негромко застонала. Она чувствовала, что вся пылает, что ее уносит поток необычных ощущений, разбуженных искусным прикосновением горячих и опытных рук.
Она погрузила кончики пальцев в темные волосы Кина, медленно провела ими по голове. Любовный взгляд Алексы следовал за пальцами, которые спустились к широким мускулистым плечам и огромным просторам груди. Ей нравилось дотрагиваться до него. Он весь был будто отлит из бронзы – сильное, могущественное создание. Коварный зверь, чье хитрое поведение так часто озадачивало, а восхитительное тело всегда пленяло. Алекса сама удивлялась, что осмеливалась прикасаться к нему, будто могла надеяться приручить этого прекрасного непобедимого льва, превратить в нежного ягненка. Дикое благородство сурового лица так очаровывало ее, что она временами задумывалась, есть ли на всем свете второй столь же красивый и страстный мужчина. Алекса позволила указательному пальцу рассеянно бродить по волосатым просторам груди, обследовать шрамы на ребрах. Проворный и быстрый, как пантера, с ней он был нежен и нетороплив, как домашний котенок, когда обнимал и прижимал к себе. Величественный, дикий, непобедимый… Она знала, что, проживи еще хоть сто лет на этой грешной земле, все равно не сможет забыть его, этого потрясающего, замечательного мужчину. Те восторженные моменты, что ей довелось провести в его объятиях, стоили сердечной боли, что ждет ее, когда короткие мгновения их связи подойдут к концу. Ей проще будет вытерпеть муки разлуки, если она сможет лелеять сокровища воспоминаний.
– Поцелуй меня… – Ее губы приглашающе приоткрылись, а серебристые глаза впились в его и не отпускали ни на мгновение, заставляя утонуть в бездонных глубинах. Нежными пальцами она прикоснулась к его лицу, провела по твердому подбородку. – Просто поцелуй…
Кин прижался к ее губам таким нежным, таким ласковым поцелуем, что казалось, прикоснулся к самой ее душе. Этот поцелуй говорил о чем-то помимо страсти, о чем-то более сильном и властном, чем физическое влечение. Наверное, ей это только показалось, сказала себе Алекса и закинула руки ему на шею, стремясь прижаться еще ближе. Чувствовал ли он к ней что-нибудь помимо вожделения?
– Я не могу, Алекса… не могу только целовать тебя, – простонал Кин, уткнувшись лицом в ямку у стройной шеи, нежно поглаживая руками крутые изгибы бедер. – Не отталкивай меня… только не сегодня. Я не могу сносить эту пытку, Алекса…
Но она и не собиралась отказывать ему. Она пожертвовала бы и саму душу, стоило лишь ему попросить. Днем Алекса едва не потеряла его, теперь ее любовь и беспокойство о нем затмили все остальное.
Она скользнула в сторону, схватила его за руку и повлекла за собой к берегу. Вода вздымалась и волновалась вокруг их мокрых тел. На берегу Алекса повернулась и встала перед ним в полный рост, пожирая его глазами. Потом придвинулась и начала ласкать, сплетая нежными пальцами такую изысканную сеть наслаждения, что Кин вспыхнул. Ее губы заскользили по груди, потом опалили живот. Алекса заставила его опуститься рядом с ней на колени. Она пробовала на нем те ласки и приемы, что узнала от него же самого, и те, что придумала сама, заставив его плыть по облакам неизведанного блаженства.
Каменные мышцы живота Кина превратились в слабое желе, когда ее нежные руки приступили к исследованию. Он в экстазе закрыл глаза и отдался исключительным ощущениям, которые дарили ему эти тонкие женские пальцы, порхающие по твердым контурам груди и бедер, перелетая к лицу, иногда легко притрагиваясь к губам, щекам. Ее влажные, приоткрытые губы парили над ним, стремясь попробовать каждый дюйм его кожи. Сводящие с ума чувства расцвели в самой середине его существа и хлынули в кровь, в каждый пульсирующий от напряжения нерв. Он был полностью заворожен, поглощен этими легкими, но возбуждающими прикосновениями. Снова и снова пытливые пальцы исследовали каждую чувствительную точку его тела, дразнящие поцелуи следовали по пятам за руками и отбирали остатки силы и все мысли. Его тело дрожало и горело от возбуждения, когда твердые соски прикасались к его воспаленной, будто обожженной ожиданием коже.
Снова и снова руки и губы поднимались и опускались в сладостной пытке по его телу. Кин стонал, чувствуя, что горит от едва сдерживаемого желания. И вот наконец пришло мгновение, когда больше сдерживаться было невозможно. Вожделение и напряжение дошли до яростного, бешеного, неистового смерча. Дыхание вырывалось короткими, резкими залпами, сердце выбивало барабанную дробь, нетерпение разрывало внутренности. Он хотел, хотел ее, желал отчаянно, стремясь умиротворить сжиравшую его страсть, что довела его почти до исступления, до грани безумия.
Он приподнял Алексу над собой, направил ее бедра к своим и наконец вошел в нее. Он осыпал шелковистую кожу поцелуями, притянул к себе на грудь и начал сладострастные, медленные, ритмичные движения. Они, казалось, объединились не только телами, но самими душами, как любовники после долгой разлуки, что стремятся прильнуть друг к другу в тесном объятии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140