Она выгнулась дугой навстречу ласкам, пытаясь притянуть его ближе, но Кин не собирался спешить. Ему хотелось наполнить ее таким наслаждением, чтобы она никогда не забыла мгновений, проведенных в его объятиях.
Он взял ее руку и поднес к губам, потом мягко улыбнулся, заметив ее сияющий взгляд.
– Терпение, любовь моя, – прошептал Кин и наклонился, чтобы легко поцеловать уголок нежных губ. – Мы только начинаем. Эта ночь наша, каждое ее сладостное мгновение.
Его опытные руки снова отправились по проложенной сладостно-мучительной тропе, от живота к груди, и медленно обвели один розовый бутон, потом другой, прежде чем начать спуск в поисках каждой чувственной точки ее дрожащей плоти. И снова его ласки поплыли по обнаженной коже, сплетая прихотливые узоры, спускаясь, чтобы заставить ее изогнуться в ответ на откровенные искания.
Новый круг буйных, гипнотических ощущений закружил ее, и Алекса затаила дыхание в невыносимой муке наслаждения. Она была уверена, что погибнет в этом смерче удовольствия, танцующего по ее коже. Сердце ее колотилось так неистово, что могло в любую секунду вырваться из груди, тогда она закончит свою жизнь в объятиях Кина. И пока она парила, неуверенная, живет или умирает, губы его прильнули к ее губам и начали шептать слова желания, восхищения и наслаждения.
Кин притянул ее ближе и застонал, почувствовав, как ее мягкие груди прижались к его сильной груди, и открытым ртом снова нашел ее рот, раздвинул губы и обжег, искусал, поглотил их, и сам забыл обо всем. Женственные изгибы растаяли и сплавились с его твердым телом, и первобытные инстинкты взяли верх и поглотили его без остатка. Он не мог насытиться ею, не мог даже влиться в нее так близко, как хотелось, чтобы удовлетворить раздирающее нервы вожделение. Да устанет ли он когда-нибудь от этой обворожительной чертовки?
Задыхающийся крик сорвался с губ Алексы – она почувствовала его у своей мягкой плоти. Голод, ненасытный голод терзал ее все сильнее. И вот наконец Кин нырнул в нее! Она впилась ногтями в его спину, стараясь прижать его еще ближе. А он погружался все глубже, пока не наполнил ее пламенем, которое изменило ее плоть, превратило в кипящую лаву и слило мужчину и женщину в такой огненной страсти, что Алекса поняла – она потеряла не только тело, но и душу. Наслаждение было невыносимым, и она была уверена, что не переживет этого. Каждое сладострастное движение поглощало все, что осталось от ее существа. Она стала им, его живой, дышащей частью, и больше не беспокоилась, что он теперь властитель ее сердца и души.
Они двигались медленно, упиваясь каждым чувственным ощущением. Они смаковали каждый восхитительный момент, наслаждение бросало их вверх и вниз на волнах страсти. Алекса окончательно потеряла голову и погрузилась в мучительно-бездумный круговорот, когда Кин содрогнулся, его потное тело нырнуло в нее еще глубже и, наконец, поплыло, потекло, пульсируя и трепеща, в упоительном освобождении. Все чувства и эмоции начали затихать; голова Алексы постепенно прояснилась, она подняла тяжелые веки и взглянула в суровое красивое лицо.
Может, внезапное решение прийти к нему этой ночью было и не таким уж глупым, подумала Алекса, приоткрывая губы, чтобы встретить нежный поцелуй. Она всегда будет помнить и эту ночь, и каждое ощущение, разбуженное его близостью. Время от времени она улыбнется и себе, и этому воспоминанию, занимаясь скучными ежедневными делами в отцовском доме. Ни один человек не будет знать, что она заново переживает запретные наслаждения, но они будут с ней всегда…
Кин скатился с нее и лег рядом. Алекса тихо вздохнула и глянула в окно. Виднелись далекие звезды, которых – она готова была поклясться – коснулась, когда Кин вознес ее на волне наслаждения и заставил парить высоко-высоко. Никогда даже в самых смелых мечтах не могла она представить, что физическая близость с мужчиной окажется таким насыщающим, умиротворяющим переживанием. Да, первый раз не выдерживал никакого сравнения с нынешней ночью, решила она, отсутствующе поглаживая рукой его бедро. Кин научил ее тем вещам, которых она никогда не знала, – откровенным поцелуям и прикосновениям, он был очень нежным и терпеливым. Неудивительно, что женщины буквально толпились у его порога, мечтая поскорее забыться в его магических объятиях.
Алекса и представить себе не могла другого места, где ей хотелось бы находиться. Может, он ей совсем не подходит, она пожертвовала своей гордостью, придя к нему, но его любовное прикосновение все перевернуло. Теперь ее безумный поступок казался правильным. Алекса глянула через плечо на точеные черты его лица, сейчас мягкие и спокойные, и слабая, почти робкая улыбка изогнула ее припухшие губы.
– Кин?
Ее нежный голос коснулся ушей Кина, он приоткрыл один глаз и встретил устремленный на него вопросительный взгляд.
– Да? – Он потянулся и разгладил выбившуюся прядь ее волос, откинул ее со щеки, поражаясь воплощенной красоте, которую держал в объятиях.
– Так всегда бывает между мужчиной и женщиной?
Алекса повернулась к нему лицом, провела тонким пальцем по глубоким морщинам на лбу, потом по скулам – очерчивая лицо, дразнившее ее в мечтах и снах последние дни.
Этот невинный вопрос лишил Кина дара речи. Ему и в голову не приходило раньше заниматься сравнениями. Когда он хотел женщину, брал то, что ему великодушно предлагали. Он использовал женщин для удовлетворения своих мужских желаний, а потом шел дальше своим путем.
Не получив немедленного ответа на свой вопрос, Алекса поднялась на локте, накрыв Кина водопадом длинных черных волос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140