Глава 17
От мрачных размышлений Микаэлу отвлек звук шагов, приближавшихся к ее камере. Подняв голову, она увидела на пороге двух огромного роста надзирателей.
— Поднимайтесь, сеньорита.
Зарешеченная дверь со скрежетом распахнулась, и один из надзирателей, тяжело ступая, подошел к Микаэле. Ее повели по длинному коридору; по дороге они миновали камеры, в которых томились участники бунта. Микаэла вспомнила, что видела их в ту ночь, когда дона Антонио де Уллоа вместе с его приспешниками вышвырнули из Нового Орлеана.
— Ну, и куда же мы теперь? — осведомилась она, опасаясь в конце пути увидеть перед собой расстрельную команду.
Ответом ей было молчание: наверное, надзиратели просто не хотели объявлять ей ужасное известие.
Наконец Микаэлу вытолкнули наружу и повели мимо домов, окружавших плац. У одного из них ее конвоиры остановились и осторожно постучали в дверь; когда она открылась, Микаэла столкнулась лицом к лицу с Карлосом Моралесом. О Боже, неужели ее ожидает нечто еще более страшное, чем солдаты с винтовками наперевес? Очень может быть. Когда Моралес займется ею, о смерти можно будет только молиться.
Карлос грубо затащил ее внутрь и, велев солдатам оставаться снаружи, довольно оглядел покрывшееся пятнами грязи лицо Микаэлы и рассыпавшиеся по плечам сальные пряди волос.
— Ну что, теперь, отведав тюремной похлебки, вы, надеюсь, готовы выслушать мое предложение? — мрачно улыбаясь, спросил он.
— Что еще за предложение? — Микаэла испуганно посмотрела на испанца.
— В моих силах отнять у вас жизнь или сохранить ее. Все зависит от того, примете ли вы мои условия. — Зловещая улыбка вновь появилась на изрытом оспинами лице Моралеса.
Нетрудно было представить, какие условия способно выдвинуть это чудовище, однако Микаэла сдержала рвущийся из груди стон. Главное — хоть как-нибудь отделаться от него. Опыт общения с Люсьеном Сафером научил Микаэлу играть в шарады. Если Люсьену удалось прикинуться любящим мужем, в то время как на уме у него была совсем другая женщина, почему бы ей не разыграть такой же спектакль с Карлосом?
— И что же я должна сделать, чтобы избежать смерти? — с деланным спокойствием спросила она.
— Стать моей любовницей, — решительно заявил Карлос.
Ох уж эти мужчины! Микаэла вдруг вспомнила, почему ненавидела их — всех вместе и каждого в отдельности: от женщин им всегда было нужно только одно. Ну что же, теперь Моралесу самому предстоит получить урок, который он запомнит на всю жизнь, — ведь учитель у нее был из лучших!
— Вы что же, хотите, чтобы я легла с вами прямо сейчас? — Микаэла посмотрела на свое перепачканное платье, пришедшее за четыре дня пребывания в камере в совершенную негодность. — По-моему, ко мне даже прикоснуться страшно.
Карлос кивнул в сторону спальни:
— Это учтено: я позаботился, чтобы у вас была возможность привести себя в порядок.
Заглянув ему через плечо, Микаэла увидела ожидающую ее медную ванну и чистое белье, аккуратно разложенное на кровати. Когда Карлос жестом указал на уставленный блюдами стол, Микаэла поняла, что хитрый испанец нарочно морил ее голодом, чтобы в обмен на пищу и чистую одежду она приняла все его условия.
— Вы правы, Карлос, такое предложение отвергнуть невозможно…
Ее мучитель расплылся в торжествующей улыбке. Этого Микаэла и ожидала. «Ну теперь берегись, ублюдок!» — с презрением подумала она.
— Ванна ждет вас. — Карлос с преувеличенной вежливостью склонился перед ней.
Микаэла осторожно прошла в спальню. Прикрывая за собой дверь, она с досадой отметила, что на ней нет замка. От Карлоса всего можно ожидать, ведь он мужчина, а как мужчины умеют заставлять женщин исполнять свои прихоти, ей было хорошо известно.
Внезапно перед ней возникло мужественное лицо Люсьена, и на душе у нее стало совсем нехорошо. Это надо же быть такой идиоткой! Сначала она заподозрила, будто в первое время брак их складывался не совсем удачно, потом влюбилась отчаянно и безоглядно. Ей было больно, когда он не отозвался на ее сердечные признания. Теперь понятно, почему Люсьен так и не сказал этих трех коротких слов: «Я люблю тебя». Его сердце принадлежит другой женщине, женщине, его обманувшей, хотя он и не знает этого, а она всегда оставалась для него лишь неким обязательством, пешкой в игре против Адриана. О да, теперь Микаэла вспомнила всю эту историю от начала до печального конца.
Однако стоило пленнице погрузиться в долгожданную ванну, как все ее грустные мысли куда-то улетучились. Сейчас не время раздумывать о предательском поведении Люсьена, лучше сосредоточиться на том, как перехитрить Карлоса. Одного взгляда на окна было достаточно, чтобы понять: испанец принял необходимые меры предосторожности, заперев ставни снаружи. Если Микаэла использует окно как путь к бегству, ей придется разбить стекло, а это то же самое, что поднести к пушке горящий фитиль. На шум прибежит Карлос, вслед за ним солдаты…
Обдумывая способы спасения, Микаэла яростно смывала с себя въевшуюся в кожу грязь. Она от души надеялась, что Карлос, развалившись в кресле, коротает время за бокалом мадеры. Чем больше он выпьет, тем лучше: справиться с пьяным ей будет гораздо легче.
Микаэла с наслаждением погрузилась в ванну, намереваясь дать Карлосу как можно больше времени — пусть себе пьет, пока окончательно не захмелеет.
* * *
Четыре дня и семь часов — время пути до Нового Орлеана — Люсьен не находил себе места, а когда, поспешно сбежав с трапа, увидел на пирсе Вэнса Кэвендиша, он уже едва сдерживал себя. Именно Вэнс — так, во всяком случае, считал Люсьен — был виноват во всех свалившихся на него несчастьях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83