— Тебе-то какое дело? — грубо оборвал ее Харпстер.
— Между прочим, мы говорим о возлюбленной моего мужа — что же удивительного в том, что мне хочется узнать про нее побольше?
— И вовсе я не шпионил за ней, этим Чейни занимался. Когда он рассказал Адриану о ее похождениях, Сесиль пришла ко мне, умоляя, чтобы я обелил ее в глазах старика.
— И каким же образом вы надеялись это сделать? — спросила Микаэла, одновременно прикидывая расстояние до ближайших кустов, где она могла бы скрыться от этого чудовища. Если она сумеет как следует разговорить его и заставить потерять бдительность, у нее появится шанс ускользнуть.
— Сесиль хотела, чтобы я сказал Адриану, будто Чейни от нее без ума и выдумал всю эту грязную историю, чтобы помешать ее браку с Люсьеном, — проворчал Барнаби. — Все должно было подтверждать, что Чеййи из ревности наговаривает на нее.
— А Чейни действительно ревновал? — Микаэла напряглась, поджидая момент, когда можно будет рвануться в сторону.
— Возможно, да, а возможно, и нет. Вот черт, так ничего не получится! Ей нужны не короткие фразы, а пространные объяснения.
— Ну а как насчет вас, Барнаби: вы тоже ревновали Сесиль к Люсьену?
Микаэла тут же пожалела, что задала этот вопрос. Барнаби грозно зарычал, черты лица его исказились. Она подалась было назад, но тут же остановилась, вспомнив, что стоит на самом краю обрыва.
— Молодой был, глупый, — неохотно пробурчал Барнаби. — В ту ночь Сесиль зазвала меня сюда и пообещала переспать со мной, но когда я протянул к ней руку, тут же отскочила. Заводила меня, негодяйка, даже платье расстегнула. Потом она велела мне идти к Адриану и настучать на Чейни. Ну нет, думаю, пускай сначала расплатится. Но когда я наконец схватил ее, она меня укусила!
Все, можно не продолжать. Микаэла и без того знала, что за этим последует. Для начала наверняка пощечина.
— Вы ударили ее, правда? Так что это было вовсе не самоубийство.
И снова Микаэле пришлось пожалеть о сказанном. Глаза Барнаби недобро расширились, а губы искривились в мерзкой усмешке.
— Она получила по заслугам. А сейчас и ты получишь. — Он вплотную приблизился к Микаэле.
Охваченная ужасом, она попыталась ускользнуть от его протянутых рук, но у нее ничего не получилось — Барнаби рванул ее за плечо, круто развернул к себе лицом и подтолкнул ближе к обрыву. Микаэла пронзительно вскрикнула и пнула его в пах, но это не помогло.
— Из-за тебя, сука, я потерял дом и работу. — Барнаби хрипло задышал ей прямо в лицо. — Мне пришлось прятаться в лесу, как зверю, за которым все гонятся. Теперь ты за все заплатишь…
Пальцы Барнаби сошлись на горле Микаэлы; она попыталась освободиться, но заскользила на мокрых камнях. Ноги ее подогнулись, она потеряла равновесие и, увлекая за собой Барнаби, полетела вниз; яростный вопль насильника слился с ее пронзительным криком.
Харпстер ударился о валун первым, а голову Микаэлы принял на себя его могучий торс. В груди у него что-то заклокотало, руки внезапно ослабли. Тело его безжизненно свесилось с огромного, неправильной формы камня.
Микаэла попробовала пошевелиться, и это оказалось непростительной ошибкой: она покатилась дальше вниз, и теперь ей уже не на что было рассчитывать. Увидев очередной, стремительно надвигающийся на нее валун, она в ужасе вскрикнула и прикрыла лицо ладонями, но предотвратить удар уже ничто не могло. Из глаз у нее посыпались искры, и над ней мгновенно сгустилась тьма, а вслед за тем наступило молчание, казалось, уже навсегда…
* * *
Микаэла с криком упала на каменный пол камеры. Тяжело и прерывисто дыша, она подтянула под себя дрожащие колени и, с трудом взобравшись на койку, прижала руки к груди. Испуганно оглядывая закопченные стены и мучительно содрогаясь всем телом, она пыталась стряхнуть с себя кошмар воспоминаний, в то время как в сознании ее мелькали картины забытого прошлого. Терзая последние несколько месяцев свой измученный мозг, Микаэла наконец вспомнила все то, что ей лучше бы было забыть навсегда. Она вспомнила свой разговор с Арно, затем самодовольного испанца, который узнал ее на улице и бросил в тюрьму за якобы совершенное ею предательство. Карлос Моралес… Она и думать не могла, что их пути снова пересекутся.
Вспомнив, как он налетел на нее с кулаками на балу у испанцев, Микаэла заскрипела зубами. Ее хотели выдать за это отвратительное пресмыкающееся, потому что Арно не терпелось от нее избавиться, и именно поэтому она сбежала из Нового Орлеана.
Внезапно ей до мельчайших подробностей вспомнилось все ее безрадостное существование в поместье Рушаров, а затем и то, что с ней произошло после. И все равно ничто не могло сравниться с охватившим ее ощущением боли и унижения, когда она поняла, что человек, которого она полюбила всей душой, прежде говорил ей, что она ему совершенно безразлична. Именно после этих, слов она убежала в темноту ночи, где ее поджидал Барнаби Харпстер.
Люсьен воспользовался беспамятством жены, придумав целый спектакль, чтобы завоевать ее любовь. Лишившись прошлого, Микаэла доверилась ему, влюбилась в него, целиком на него положилась. Да поразит гром этого негодяя с его черной душой! Он превратил ее в копию женщины, которую потерял, и жил с ней так, как собирался жить с Сесиль!
Ей было отказано даже в возможности осознать свое несчастье; в результате ужасное прошлое свалилось на нее как лавина, приведя чувства в такое смятение, что теперь она не знала, за что ухватиться. Но одно Микаэле было совершенно ясно: по Люсьену Саферу она плакать не будет! Этот человек недостоин ее слез и переживаний, и на этот раз он сыграл с ней свою последнюю шутку!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83