он отыскал-таки чудесного компаньона, который оживит тихие своды дома смехом и весельем. Скоро, совсем скоро настанет день, которого Адриан ждал все эти долгие годы.
* * *
Люсьен плеснул в бокал виски и залпом выпил, но злость не прошла. Уже пять дней он ищет таинственную незнакомку, и все без толку. Испарилась она, что ли? И почему он никак не забудет ее?
Каким-то образом этой женщине удалось взять над ним непонятную власть. О романтическом приключении тут говорить не приходилось. И физического влечения тоже как будто не было, разве что речь шла о духовном влечении… Но это же дикость! Духовное влечение к женщине? Люсьен налил себе еще и раздраженно помотал головой. Скажи что-нибудь подобное Вэнсу — приятель от хохота живот надорвет. Да он и сам в это ни за что не поверит. Но как ему отделаться от мыслей об этой женщине, ведь меньше чем через час пора будет идти к Адриану? Если повезет, Люсьену удастся уговорить деда порвать этот дурацкий документ, по которому наследство переходит в чужие руки, и тогда можно будет спокойно заняться обычными делами.
Люсьен надел свежую рубашку, повязал черный галстук и потянулся за плащом. Появившийся несколько минут спустя Вэнс столкнулся с приятелем уже на пороге каюты.
— Волнуешься? — усмехнулся он, глядя на лицо Люсьена, выражавшее мрачную решимость.
— Не то чтобы очень, просто, честно говоря, не знаю, как вести себя с ним.
— Знаешь, по-моему, несправедливо осуждать Адриана за поступки другого человека, — негромко сказал Вэнс, — ведь, в конце концов, это не он, а Сесиль так решила.
— Зато подтолкнул ее к этому дед; если бы он не вмешался, она бы никуда не уехала.
— Ну, с тобой тоже не так-то просто иметь дело — когда ты вобьешь что-нибудь себе в голову, тебя с места не сдвинешь. Возьми хотя бы последний случай с нашей, так сказать, зайчихой — мы весь город обшарили, и все из-за того только, что некая неглупая особа обвела тебя вокруг пальца.
— Просто мы не успели кое-что сказать друг другу, — возразил Люсьен, усаживаясь в экипаж.
— И что же именно?
— Это наше частное дело.
Вэнс театрально закатил глаза, но расспрашивать дальше не стал, по опыту зная о возможных последствиях.
— Интересно, что на этот раз Адриан приготовит на ужин? — сказал он, просто чтобы нарушить молчание.
— Церемонию возвращения блудного сына, вот что он уже приготовил. Поскольку пять лет назад я поклялся, что и порога этого дома больше не переступлю, можно не сомневаться, что дед не упустит шанса напомнить мне об этом.
— Да ладно тебе! Если ты собираешься ныть весь вечер, то я лично предпочел бы быть почетным гостем на собственном повешении! Может, мне лучше вообще уйти?
— Ну уж нет! — Люсьен прищурился. — Ты мне еще понадобишься, чтобы не дать задушить старого негодяя.
* * *
Услышав сильный стук в дверь, Адриан привстал со стула и тревожно посмотрел на Хайрама, который с невозмутимым видом застыл на пороге.
— Минута в минуту, — заметил слуга, взглянув на часы.
— Ну да, Люсьен всегда был тошнотворно пунктуален. — Адриан весь подобрался и нервно посмотрел на дверь. Нынешний вечер — важнейшая веха в его взаимоотношениях с внуком: либо Люсьен навсегда исчезнет из его жизни, либо покорится. Так или иначе, войне теперь придет конец.
Последние несколько дней вполне убедили Адриана, что, взяв на службу Микаэлу Рушар, он сделал правильный выбор: ее острый ум и жизненная энергия просто творили чудеса, и теперь, если только у Люсьена хватит ума и терпения понять, какую дед оказывает ему услугу, все пойдет как надо.
Хайрам открыл дверь, и Адриан, изобразив на лице приветливую улыбку, протянул руку:
— Спасибо, что нашел время навестить меня, дорогой внук.
Гость так и прирос к месту. От протянутой с миром руки деда его отделяли пять шагов — по шагу на каждый год войны. Первый — самый трудный, он будет означать готовность уступить.
Оба молча смотрели друг на друга. Люсьен отметил, что дед переменился: плечи его опустились за эти годы еще ниже, а на лице появились новые морщины, но в карих глазах все еще блестели искорки.
Адриан изучал внука столь же внимательно. Перед ним был уже не просто юный красавец, но настоящий мужчина. Люсьен унаследовал фамильные черты Саферов — оливковый цвет кожи, темные волнистые волосы, словно из камня высеченный подбородок.
Исполненный решимости положить конец вражде, Адриан сделал первый шаг. К его облегчению, Люсьен двинулся навстречу, и в конце концов одна рука нашла другую.
Тут все разом пришло в движение: сбежавшиеся слуги приветствовали возвращение Люсьена домой, наиболее чувствительные из домочадцев даже пролили слезу, другие радостно улыбались.
— Это большой день, — заявил Хайрам и широким жестом пригласил всех к столу, на котором в честь великого события уже были расставлены серебро и фарфор.
Никто не отваживался нарушить хрупкий мир разговорами на опасную тему, во время ужина дед и внук толковали о погоде, о делах на плантации, о морской торговле, но только не о том, что занимало каждого больше всего.
Наконец, почувствовав, что тянуть больше нельзя, Адриан начал складывать в уме нужные фразы. Пора, говорил он себе, решать дело: через несколько минут здесь появится Микаэла, и если не объяснить заранее, что к чему, такое может начаться… У Люсьена должно быть время свыкнуться с замыслом Адриана еще до знакомства с предполагаемой невестой.
— Ну так вот, что касается документов… — Адриан откашлялся и немного ослабил галстук, но слова отчего-то застревали у него в горле.
Вопросительно подняв густые брови, Люсьен пристально посмотрел на деда:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83