— Она потеряла равновесие и скатилась вниз по ступенькам. Мама, упав, толкнула плетеную колыбельку, и Бет вывалилась прямо на грязный пол… — Слезы непрерывным потоком лились по се щекам, но она их не замечала. Начав признаваться в своих грехах, она уже не могла остановиться. Может быть, теперь Себастьян наконец поймет, что она его недостойна? — О-он прибежал на шум, — заикаясь говорила Иден, — и, увидев маму, схватил ее сумку и забрал все деньги, а нас бросил на произвол судьбы, — Дрожащей рукой она вытерла слезы. — Я написала записку с просьбой о помощи, указала, как найти охотничий домик, и отпустила лошадей. Они прибыли на плантацию, но никто из слуг не смог прочесть записку. Нас нашли гораздо позже. Я боялась рассказать кому-нибудь о том, что случилось, потому что перед уходом он пригрозил вернуться и наказать меня.
Себастьян молча привлек к себе сотрясавшуюся от рыданий Иден, давая ей возможность выплакаться и тем самым избавиться от непосильного бремени.
— Ведь ты не захочешь взять в приданое мои грехи? — прерывающимся голосом произнесла Иден спустя несколько минут. — Это только моя вина. Я не могла больше оставаться в этой темнице. Тот полуразрушенный подвал был сущим адом, наполненным демонами и снующими взад-вперед крысами… — Она, задрожав, замолчала.
— Нет, это не твоя вина. — Себастьян поцеловал ее в лоб. — Ты была всего лишь ребенком, боявшимся темноты. Даже солдату на поле битвы знаком страх. А тебе, Иден, было всего семь лет. В этом возрасте собственное воображение может свести с ума. Ты лишь искала понимания и ласки у того, кого волновало только собственное удовольствие.
— Нет, я…
Приложив палец к ее губам, он взял в ладони ее заплаканное лицо и заглянул в ее глаза.
— Если бы у нас был ребенок, ты запирала бы дочь, чтобы провести время с любовником?
— Никогда! — пылко воскликнула Иден.
— Ты изменяла бы мне с другим мужчиной?
— Я не могла бы!
— А она это делала. Ты не можешь понять, как мать могла быть такой эгоистичной и жестокой с собственным ребенком, потому что сама никогда так не поступила бы. Не понимая ее, ты взвалила всю вину на себя. Ты прощаешь всем остальным их недостатки и отказываешь в прошении себе. Из-за того, что твоя мать никогда тебя не любила, ты решила, что недостойна любви.
— Я была капризна и эгоистична…
— Послушай меня внимательно, Иден. — Себастьян коснулся поцелуем се дрожащих губ. — Пришло время посмотреть правде в глаза, какой бы мучительной она ни была. Твой отец в разговоре со мной признался, что его женитьба была непоправимой ошибкой. Викторию насильно выдали замуж за Лиланда из-за его богатства и положения в обществе. Это был брак по расчету, и, заведя себе любовника, твоя мать нашла применение своим неизрасходованным чувствам. Она безжалостно отвернулась и от тебя, и от твоего отца. Ты, ребенок Лиланда, была для нее символом нежеланного супружества, а Бет — дитя ее любовника, ее радость. — Себастьян крепче прижал к себе Иден. — Ты всеми силами старалась угодить матери, но ничем не могла завоевать се любовь. Она наверняка запугивала тебя наказаниями, чтобы ты никому не рассказывала о ее времяпрепровождении.
Иден мысленно вернулась к тем временам, когда мать и ее любовник ругались и угрожали ей, и она научилась вести себя тихо, скрывать свои чувства, прятать страх. Слава Богу, Бет тогда была еще мала и не понимала происходящего, не страдала от побоев, не помнила, как их на много часов запирали в затхлой темноте. Ах, если бы призраки прошлого оставили Иден в покое, она, возможно, жила бы совсем по-другому!
— Ты знаешь, что случилось с любовником твоей матери? — после долгой паузы спросил Себастьян.
— Как ты понимаешь, он не стал делиться своими планами на будущее с семилетней дочерью мертвой любовницы. Я не знаю, где он, отец Бет ни разу не поинтересовался судьбой своей дочери.
— Иден, ты говорила, что, пока я выздоравливаю, будешь искать удовольствия на стороне. Ты действительно до такой степени хочешь избавиться от меня, что можешь в качестве протеста избрать метод твоей матери? — Себастьян не верил, что Иден способна на измену, но он должен был услышать это из ее уст.
— Я просто пыталась разозлить тебя, — ни на мгновение не задумавшись, ответила она. — Я никогда бы не смогла изменить тебе.
— И я так сильно надоел тебе, что жизнь со мной сравнима с пожизненным заключением?
— Ты нисколечко не надоел мне, и ты это знаешь. Дело не в этом.
— Так в. чем же? Почему ты упорно избегаешь меня и вместо этого общаешься с моим жеребцом?
По-моему, ты даже готова сломать себе шею, чтобы только не быть моей женой.
— Все из-за того, что ты меня не любишь, — выпалила Иден, стараясь вывернуться из его объятий.
— Понятно. — Спрятав улыбку, Себастьян вернул ее на прежнее место. — Значит, всеми этими фортелями ты пытаешься привлечь мое внимание?
— Нет, я пытаюсь убедить тебя, что недостойна быть женой настоящего аристократа… — в смущении призналась Иден.
Себастьян чувствовал себя врачом, делающим операцию. Он рассекал ее защитную оболочку, чтобы найти в глубине источник болезни. Один за другим он перебирал ее страхи, заставляя Иден взглянуть в лицо реальности и доказывал ей, что семилетний ребенок не мог быть ответствен за чужие грехи, а двадцатичетырехлетней женщине пора бы о них забыть.
Действительно, открывшись Себастьяну, она избавилась от мучений и очистила душу. У нее было такое ощущение, словно с ее плеч сняли тяжелый груз.
— Это я недостоин тебя, — прошептал Себастьян.
— Глупости! У тебя в жилах течет голубая кровь многих поколений, и ты чист перед Богом и людьми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95