) Все это крутилось у меня в голове вперемешку с другими деталями нашего разговора. «Почему вы их убиваете в Магазине? Вы их заманиваете туда? Как?» Мой старичок ласково улыбнулся: «Вы иногда читаете романы?» Я ответил, что читаю, и не иногда, а довольно часто. «В таком случае вы знаете, что не следует пытаться сразу раскусить все тайны художественного вымысла». Я еще подумал, что «раскусить тайны» – типичное выражение его эпохи. И еще сделал стойку на слово «вымысел». «Художественного вымысла?» – «Именно так. Вообразите, что вы персонаж романа, и вам будет легче преодолеть свой страх». И добавил: «Может быть даже, вы сумеете насладиться им». Вот тут-то я почувствовал в нем что-то скользкое. И начал трусить. Такой противный подспудный страх, который ни на шаг не отпускал меня. Причем со вторичными физиологическими последствиями. Медвежья болезнь, как говорили в старину, а проще говоря, понос. Я еще удивлялся, с чего бы это. Оказывается, со страха…Ладно, а Тереза? Как он исхитрился выследить Терезу и опознать ее? «Из всех ваших братьев и сестер она больше всего похожа на вас». (Так-так, значит, он и других знает?) Да-да, и Малыша с его рождественскими людоедами, и Жереми с его страстью к экспериментальным дисциплинам, и взгляд Клары… «В этом нет ничего загадочного, молодой человек: ваш друг Тео очень хорошо к вам относится». Да, действительно, Тео наверняка рассказывал ему о нас. «Вы в определенном смысле его семья, так же как он – наша». Наша? А, понял: магазинных стариков. Но, между прочим, именно из-за этого я в итоге пришел сегодня сюда – не потому, что Аннелиз предупредил меня по телефону, а потому, что, как мне кажется, если бы я уклонился, то тем самым поставил бы под угрозу семью. И однако он мне по-прежнему нравился, этот мой мифический дедушка, истребитель людоедов, несмотря на то, что кое в чем явно темнил. Метро качало нас, как качает жизнь, и, чтобы усидеть на своих ягодицах, он с обеих сторон положил на сиденье руки – как боковые колесики детского велосипеда.Да, я бы с удовольствием забрал его с собой, поселил бы его у нас в качестве и. о. предка, если бы не эта чепуха с бомбами и не это чертово свидание. Ведь, сидя напротив меня на своем игрушечном задике, он приглашал меня ни более ни менее как на убийство.– Вы засвидетельствуете все, молодой человек. Вы один достойны этого.
Вот он, пришел. В сером халате, как все прочие старики Тео. Лицо его приняло выражение крайней дряхлости; теперь передо мной выживший из ума старик, каким он был в самом начале, тот, что баловался с игрушечным танком. Невозможно понять, видит он меня или нет. Он сейчас у противоположного конца прилавка, возится с Кинг-Конгом – управляемой на расстоянии гориллой, которая держит на руках потерявшую сознание женщину, той самой гориллой, которая окончательно довела меня после сцены с водолазом. Я поднимаю перископы и принимаюсь высматривать следы полицейских. Как бы не так! Редкие покупатели, которые шныряют туда-сюда, не подозревая, какая драма тут разыгрывается, и все. А жертва? Жертвы тоже нет. Во всяком случае, ни одного знакомого лица. Аннелиз, где же ты? Наполеон ё……, не вздумай сыграть со мной ту же шутку, что сыграл с тобой Груши! Груши Эмманюэль (1766 – 1847) – маршал Франции; во время сражения при Ватерлоо должен был прийти со своим корпусом на помощь главным силам армии, но в назначенное время не появился.

Давай притаскивайся! Я помираю со страха. Я не хочу присутствовать при убийстве. Не хочу, чтобы убивали убийц, никогда не хотел, всегда был против! Аннелиз, сукин сын, сволочь, придешь ты или нет? Делай свою работу, за что тебе деньги платят? Замети Зорро и его жертву! Дай орден одному и упеки другого к такой-то матери, но не впутывай меня в эту историю! Я порядочный человек, брат семейства, не хочу быть ни карающей рукой правосудия, ни его гласом! АННЕЛИЗ, ГДЕ ТЫ?(Сказали бы мне когда-нибудь, что в один прекрасный день я буду так страстно ждать прихода легавых!..)Джимини увидел меня.Улыбнулся мне.Не переставая изображать выжившего из ума старика, он делает мне знак: подожди, мол, не дергайся. Он продолжает играть, как мальчишка, с черной обезьяной, которая держит на руках такое белое тело потерявшей сознание Клары. Он ставит гориллу на пол и посылает ее ко мне. Страшная обезьяна пускается в путь. Что ж, поиграем, самое время!(Все, ухожу. И не подумаю здесь оставаться. Ухожу. Если через пять секунд Император и его гвардия не появятся на горизонте, рву когти!)Раз.Два.Три.И вдруг озарение. Я ЗНАЮ ЖЕРТВУ! Это старый дурак Риссон из книжного отдела, дедушка моей мечты! Все сходится: возраст, полное размягчение мозгов и то, что он работал в Магазине сорок лет назад. Это, значит, он поставлял детей тем садистам. Это он соблазнитель, который пудрил мозги людям, боявшимся ареста, утверждая, что может переправить их отпрысков по ту сторону войны, тогда как на самом деле он наполнял солильную бочку людоедов! Из всех, кого я знаю, только он годится на эту роль. Риссон. Сейчас он притащится, тайно привлеченный запахом собственной смерти, и взорвется на моих глазах! И если я умотаю, он все равно взлетит на воздух. Уверенность стопроцентная. Достаточно, чтобы я знал время и место убийства, и необходимая праведность его в глазах мстителя будет обеспечена. Удовлетворился же он присутствием Терезы в прошлый раз! Значит, о том, чтобы уйти, не может быть и речи. Я не убийца. Я бы и не прочь им быть, это, несомненно, облегчает жизнь, но моя природа святого угодника убийства не приемлет. Надо остаться. Играть сколько понадобится с шагающей гориллой. Ждать. Держаться. И как только Риссон появится, броситься на него и вытолкнуть прочь с минного поля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61