– Глупая, пустоголовая, безмозглая женщина! Конечно, это я! Она сломала мне руку, вдавила кольцо прямо в лоб! Боже, избавь меня от помешанных женщин!
– О, Господи! Мы просим прощения. Бадди услышал что-то и…
– Он, видимо, и слышал меня. Я слежу за Фуллером и Коилом. – Смит потер поврежденную руку. – Опасно находиться в десяти шагах от… этой дикой кошки. Ее надо посадить в клетку.
Вилла стояла молча. Наконец, страх покинул ее, и ярость распустилась пышным цветом.
– Ты получил то, что заслужил! Не было никакой надобности подкрадываться к нам!
– Подкрадываться! Подкрадываться! – кричал он.
– Да, подкрадываться! – закричала в ответ Вилла так сильно, что едва удержалась на ногах. – Очень плохо, что пострадала рука, однако ничего не может причинить вред этой глупой… пьяной голове!
– Но какого черта вы здесь делаете?
– Мы… прячемся, и это тоже не твое дело!
– Прячетесь?! Ха! Слепой мог бы заметить тебя в таком светлом платье. Ты стояла как в тумане!
– А прилично разговаривать ты не умеешь? – надменно спросила Вилла.
– Я разговариваю прилично только тогда, когда хочу этого, – ответил он тем же тоном.
– Вилла, с вами все в порядке? – заботливо спросил Чарли, все еще удерживая рычащую собаку.
– Да. Но никакой благодарности вам, мистер Пьяная голова Смит Боумен!
– Слава Богу, ты женщина, – прохрипел Смит, – если бы ты была мужчиной, я убил бы тебя!
Вилла достала пистолет и направила его прямо на Смита.
– Я бы пристрелила тебя в ответ.
– Черт побери! Убери эту вещь! Если бы я застрелил тебя, ты бы умерла прежде, чем упала на землю.
– Это еще мы посмотрим, – голос ее был спокойным, но сердце неслось, как мустанг. Она положила пистолет в карман. – Пойдем, Джо Белл, не позволим ему испортить нам остаток ночи. Я думаю, он хочет вернуться к своей… бутылке и погрузиться в печали.
– Вы причиняете ему боль, мэм, – голос. Джо Белл был мягким, ласковым, намекающим. Она двинулась и стала между Виллой и Смитом. – Не обращайте внимания, мистер Боуен. Она просто суетливая старая дева. Пойдемте к телеге, я перевяжу вам руку.
– Отойди от меня, ты… маленькая истеричная проститутка, – огрызнулся он. – Я сам позабочусь о себе, – и зашагал в темноту, оставив их смотрящими на то место, где он исчез.
– Хорошо же! – Джо Белл вскинула голову, злясь, что получила отпор. – Надеюсь, твоя старая рука загниет и отвалится! – кричала она.
– Мне не нравится, что мы разозлили его, – произнес Чарли, направляясь к телеге.
– Я не чувствую в этом вины, – Вилла вдруг засмеялась. – Бац! Никогда не забуду звук сковороды, ударившей по кольцу.
– Бадди собирался перегрызть ему горло, – Чарли сказал очень тихо, и Вилла вдруг протрезвела.
– Собака могла убить его…
– Я думаю, это вас бы вполне устроило, мэм, – голос Джо Белл был наполнен сарказмом. – Вы гордитесь тем, что ваша старая собака такая превосходная!
– Я ненавижу видеть любое живое существо убитым… Может наступить время, Джо Белл, когда ты счастлива будешь иметь защиту от Бадди.
– Сомневаюсь в этом! Я просто в этом сомневаюсь!
Следующим полднем, когда жара дала о себе знать, Джо Белл влезла в телегу, чтобы отдохнуть в тени.
– Я не собираюсь просто сидеть и позволять солнцу варить мое лицо. Боже! У меня будут веснушки на носу.
Вилла была рада освободиться от бестолковой девчонки. Она сняла шляпу и положила ее на сидение, а сама отдалась солнцу, не заботясь о веснушках. Брови ее озадаченно сдвинулись, она снова думала о том, что будет делать, когда выполнит обещание, данное Чарли, и привезет детей на ранчо Оливера Иствуда.
Волнение начало проникать сквозь защитный слой ее мыслей о днях и неделях впереди. Страх нахлынул вновь. Боже! Она останется одна, без денег, в почти беззаконной местности, где выживает только сильнейший. Вилла чувствовала себя очень одиноко. Она не имеет никого в мире, кроме Чарли, который беспокоится о ней… Чарли и Бадди…
Кругом ужасно глупые, невежественные и грубые люди. «Хорошие» люди в Хаблетт думали, что папа Айгор – зло. Болезнь исказила его черты, горб на спине изуродовал тело, но ведь это был добрый, интеллигентный человек. А они даже не попытались узнать об этом. И думали, что именно она принесла несчастье в их город, потому что была его дочерью. Только небесам известно, как бы они отнеслись к тому, что мать все эти годы жила с горбуном без всякой выгоды, только потому, что видела в нем ЧЕЛОВЕКА. «Если бы я была ведьмой, – вдруг подумала Вилла, – щелкнула бы пальцем, и весь город вспыхнул бы огнем. О, мой Бог, что за мысли? Папа Айгор не хотел бы, чтобы случившееся обозлило меня. Я должна быть выше, сильнее обид!»
Чувствуя себя покинутой, Вилла смахнула слезу с глаз.
Вдруг на дороге впереди появился всадник. Он неподвижно наблюдал за приближающейся телегой.
Долгая тишина опустилась на местность, нарушаемая только скрипом упряжки и стуком колес о твердую дорогу. Даже ветер, казалось, временно отдыхал, и важные облака остановились. Вилла не могла оторвать глаз от восседающего на лошади мужчины, который ясно вырисовывался на фоне неба.
Смит, в свою очередь, не отрывая глаз смотрел на Виллу. Эта женщина была красивой, гордой и до безумия смелой. А если ее отца повесили, дом сожгли и выгнали ее из города, то она пережила столько несчастья за последние несколько недель, сколько обычной женщине хватило бы на всю жизнь.
Ее лицо загорело, волосы стали еще светлее. Она способна и трудолюбива, несмотря на хрупкую внешность, и продемонстрировала это достаточно хорошо, когда вылила воду на него и позднее, когда атаковала сковородой. Смит почти ничего не знал о женщине, но что-то в ней заинтересовало его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109