Ее тело выстроилось в безупречный треугольник, нижней гранью которого служила паркетная доска.
— «Собака без головы», — предложил свою версию Антон, — слабо?
— «Собака-которой-не-досталось-кокоса», — мрачно объявила я.
— Кстати, звучит очень по-индусски, — одобрил Антон.
Катя уселась в классическую позу лотоса перед низким японским столом с ящичком для разжигания костра внутри. Стол назывался «хибачи», в ящичке Антон хранил коко-джанго.
— «Собака-которая-хочет-шампанского!» — Антон принес из холодильника бутылку Crystal.
В казино я изобразила позу «собака-которая-четыре-раза-подряд-проиграла-на-»красное"!".
А Антон объявил себя «собакой-которая-встретила-товарок».
Думаю, он решил, что слово «товарки» — уменьшительно-ласкательное от «товар». Девушки, которых он привел, так не думали.
Он закрылся с ними в туалете, и кокса у нас стало на полграмма меньше. Девушки привели с собой приятелей, и мы все отправились завтракать в «Эльдорадо». Как «стая голодных собак».
В «Эльдорадо» Антон поделил стаю на сучек и кобелей. Сучек было больше, что кобелей вполне устраивало. Одна из них, известная фотомодель Ольга, собралась ехать к Антону в гости. И наверное, поехала бы, если бы Антон громко не объявил следующую асану: «Собака-которая-отправляется-на-случку!» Фотомодель обиделась. В итоге мы оказались у Антона все, кроме фотомодели. Впрочем, фотографов все равно не было.
В одиннадцать утра, рассчитав, что Рома уже на работе, я стала «собакой-которая-возврашается-в-свою-конуру». Все прочие остались на резных диванах Антонова модерна с плотно задернутыми занавесками и обрезанными коктейльными трубочками.
Дверь в кабинет была открыта. На моей записке, снизу, я прочитала Ромино послание: «Уехал к Артему в больницу».
Я села на пол, с запиской в руке, в позе «побитая собака».
Видимо, в моей семье начался такой особый период — эпистолярный. Потому что Артем тоже подготовил мне письмо. Он вручил мне его в то время, когда я доставала из пакетов коробку с пазлами и сборную модель самолета МиГ-21, купленную только что в центре «Винни».
Читая письмо Артема, я была растрогана и чувствовала себя неловко. Как это бывает, когда случайно подглядишь за кем-то. Или, например, прочитаешь чужой дневник.
«Дорогая мамочка, я очень, очень тебя люблю, когда ты заберешь меня отсюда? Ты такая красивая, я так люблю твои нежные руки и твои глаза, иногда они такие строгие, что мне очень страшно, иногда ты так обнимаешь меня, я очень хочу домой, и ты будешь болтать со мной в гостиной».
Я постаралась обнять его так, как он это себе представлял, когда писал письмо. Его теплое трогательное тельце доверчиво обмякло в моих руках. Я тихонько целовала сына в теплую шейку, и он молчал, старательно пряча от меня свои слезы.
— Скоро поедем домой, — пообещала я, — ужасно надоела эта больница.
Артем одобрительно кивнул.
Я села в машину и отключила телефон.
Забралась в постель. Мне удалось заснуть.
2
Поужинали
Проснувшись, чувствовала себя отлично.
Тамара сказала, что в гостиной меня ждет Вероника.
Я немного удивилась. Что за визит без предупреждения? Вероника была моей подругой почти с детства. У нас дачи в Усово рядом, с одним общим забором и маленькой калиткой, чтобы ходить друг к другу завтракать.
Артем дружит с ее Никитой, и они ходят в одну школу. Только Рома не любит Игоря, ее мужа.
Мужа Вероники я вижу в последнее время чаще, чем саму Веронику. Хотя она, конечно, об этом не знает.
Когда Вероника думает, что он в командировке, Игорь просиживает с нами целыми сутками в зашторенной Машкиной квартире. Антон его тоже не любит. По-моему, его любит одна только Вероника. А он ее бьет. И гуляет, как мартовский кот. С Катей у них тесные деловые отношения. В смысле креатива Игорь большой затейник.
— Я уже две недели тебе звоню. Ты все время спишь. Я стала волноваться, — объяснила Вероника свое присутствие.
А мне, наоборот, казалось, что я вообще не сплю. Хотя сейчас я проспала почти сутки. Такого со мной давно не случалось.
Я принесла из столовой бутылку белого вина.
— С утра пораньше? — удивилась Вероника.
Редкая зануда.
Я вздохнула.
— Ты не представляешь, что у меня.
— Что? — Она смотрела на меня внимательно, как следователь в кино.
— Артем в больнице.
— Я знаю, мне Тамара твоя сказала.
Я протянула ей бокал с вином.
— Пойдем в кабинет, — предложила я.
В кабинете Вероника бросилась открывать занавески.
— Давай не будем, — попросила я.
Я села в свое любимое кресло на гнутых ножках, французский ампир. Выпила вина.
Вероника обняла меня.
— Ты не расстраивайся, у всех детей бывает аппендицит. Это не страшно.
Я непроизвольно всхлипнула. Все-таки Вероника — хорошая. Мы дружим с ней не сказать сколько лет.
— Понимаешь, он говорил, что у него живот болит, а я не обращала внимания…
— Ты же не знала…
— Да, не знала. Но теперь мне так тяжело из-за этого…
Я налила нам еще вина.
Вероника вдруг отодвинула свой бокал.
— Вместо того чтобы жалеть себя и винить с самого утра, давай лучше в больницу поедем! — Она посмотрела на меня строго, как учительница.
— Да я езжу каждый день. И сегодня поеду — попозже.
Какая же все-таки Вероника бесцеремонная.
— Ты знаешь, — Вероника подошла ко мне совсем близко и опустилась на пол рядом с моим креслом, — со мной Тамара разговаривала. Она волнуется из-за тебя…
— Чего?
Я чуть не опрокинула бокал прямо Веронике на голову. Вот это наглость. Обсуждать меня с моей домработницей!
— Она сказала, что с тобой что-то неладное происходит, ты спишь до четырех часов…
— Какой бред! Какое ее дело!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11