Эмпирическими
данными до такой степени переполнены все сообщения средств массовой
информации и профессиональная литература, что можно констатировать своего
рода террор эмпиризма. Числа, величины, проценты, свидетельства отобранных
граждан, отсортированные факты и т.п. - это все кажется на первый взгляд
бесспорным и убедительным. А между тем ничто так не искажает реальность, как
манипулирование этими "бесспорными" величинами и фактами. Эмпирические
методы социальных исследований стали не столько методами научного познания,
сколько методами пропаганды и идеологического оболванивания масс.
Конечно, ни в какой другой сфере исследования исследуемые объекты не
рассказывают о себе сами, как это имеет место с социальными объектами. Но
трудно сказать, чего больше от таких помощников исследователя - пользы или
вреда. Многие ли письменные свидетельства прошлого заслуживают доверия?!
Многие ли из них адекватны сущности исторических событий?! Люди впадают в
заблуждения, подвержены всяким влияниям, способны к обману. Люди могут
думать одно, а делать другое. Их настроения и мнения меняются. Так что даже
в тех случаях, когда требуется выяснить, что именно люди думают о какой-то
проблеме, их признания и опросные данные далеко не всегда надежны. А когда
нужно исследовать структуру человеческих объединений, взаимоотношения их
сфер, слоев населения, классов, партий и прочих явлений, их функционирование
и закономерности, то опрашивать мнение людей обо всем этом - значит заранее
исключать всякую возможность научного понимания. Электроны, атомы,
хромосомы, молекулы, животные и прочие объекты, не обладающие разумом,
молчат, но они по крайней мере не врут, не клевещут, не хвастаются и не
обладают прочими пороками, свойственными разумным существам.
Для построения целостной теории коммунизма, западнизма и того типа
человеческих объединений, какие стали формироваться после Второй мировой
войны, методы "конкретной" социологии не годились очевидным образом.
Обращаться к массам людей с вопросами о том, что они думают по поводу
проблем, в которых сами опрашивающие не смыслят ничего, по меньшей мере
нелепо. Однако в одном отношении "конкретная" социология сделала
колоссальный шаг вперед по сравнению с по преимуществу теоретической
социологией предшественников. Заключается этот шаг в разработке и применении
количественных методов.
В сфере социальных исследований величинам социальных объектов и их
измерениям не придавалось почти никакого значения вплоть до возникновения
"конкретной" социологии. Если исследователям и приходилось обращать внимание
на количественный аспект изучаемых явлений, то они довольствовались самыми
примитивными сведениями, какие могли почерпнуть из исторических источников,
или сравнительными оценками вроде "больше", "меньше", "увеличилось",
"уменьшилось", "в два раза", "во много раз" и т.п. После Второй мировой
войны положение резко изменилось. Началась буквально оргия величин. Теперь
редко речи и публикации на социальные темы обходятся без ссылок на
статистические данные, на величины, полученные в результате социологических
опросов, на результаты математических вычислений, причем даже с
использованием современной интеллектуальной техники. Социологические работы
с использованием математического аппарата, требующего специальной
подготовки, стали обычными. Можно сказать, началась эпоха количественного
взгляда на социальные явления.
Это, конечно, не случайно. Наше время - время социальных явлений
огромного масштаба. Измерение и вычисление их величин приобрело
первостепенное практическое значение. Около шести миллиардов человек на
планете, огромное множество стран и народов, сотни тысяч больших и миллионы
малых объединений людей, миллионы предприятий и организаций, гигантские
страны и блоки стран, исчисляемые астрономически огромными величинами
ресурсы, затраты, продукты производства... Одним словом, за что ни
возьмешься, имеешь дело с тысячами, миллионами, миллиардами. Можно сказать,
что величины обрели качественный смысл.
В этом буйстве и торжестве величин есть один аспект, который мы не можем
обойти вниманием, если хотим удержаться на научном уровне или подняться на
него. Заключается он в следующем. Бесспорно, публикуемые количественные
данные имеют значение для научного понимания социальных объектов такого
рода, какие интересуют нас здесь. Более того, без них не обойдешься. Но эти
данные так или иначе отбираются специалистами и препарируются. Их можно
интерпретировать самым различным образом. Изобилие величин стало не столько
средством достижения истины, сколько средством ее сокрытия. Этими величинами
исследователь может воспользоваться в интересах истины лишь в том случае,
если он заранее имеет ориентировочное представление о том, где эта истина
лежит и в чем примерно она заключается, т.е. лишь как подкреплением и
развитием результатов познания, добытых каким-то иным путем. Из этих
количественных данных самих по себе невозможно извлечь научную социальную
теорию, отвечающую требованиям логики и методологии науки. Они могут быть
использованы для построения и развития такой теории, для верификации
(проверки) ее отдельных положений. Но что именно измерять и вычислять, как и
с какой целью, это зависит от теоретических средств, а не наоборот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38