Немаловажный вопрос этот оставался открытым...
Правда, среди армейских генералов и офицеров в Порт-Артуре имелось, к счастью, множество талантливых и преданных делу людей. Их-то усилиями – вопреки плохой помощи из Петербурга, из Мукдена и слабости самого коменданта – героическая оборона Порт-Артура сделалась славой русского оружия. Душой этой обороны стал генерал Роман Исидорович Кондратенко. Для всех боевых армейских офицеров приезд такого смелого и энергичного деятеля, как Макаров, тоже был радостью, также внушал уверенность в грядущем. В Артуре появился наконец настоящий, всеми признанный вождь – разве имеет значение то, к какому ведомству он причислен?! Настроение своих товарищей очень точно выразил в дневнике генерал Кондратенко. Передавая впечатление от первой встречи с адмиралом, он записал: «Макаров высокого роста, с белой длинной бородой, довольно плотный мужчина, с выразительным лицом. Говорит тихо, спокойно, держит себя довольно просто, но с достоинством. Мне понравилась у Макарова способность быстро от слов переходить к точным распоряжениям».
Главной и совершенно неотложной задачей, вставшей перед Макаровым по приезде в Артур, была необходимость сейчас же, немедленно начать активные боевые действия русского флота. Более того: эти первые боевые действия во что бы то ни стало должны оказаться удачными. Задача нелегкая, ибо на стороне японцев имелся уже большой перевес на море. В распоряжении Макарова было только 5 исправных броненосцев: «Петропавловск», «Севастополь», «Полтава», «Победа» и «Пересвет»; на двух других – «Ретвизане» и самой сильном корабле эскадры «Цесаревиче» все еще латали повреждения, полученные в тот самый печальный «день Марии». У Макарова, поклонника крейсерской и минной войны, имелось только четыре крейсера и 27 миноносцев (у противника было 15 крейсеров, не считая броненосных, и около 60 миноносцев). И тем не менее успех нужен был во что бы то ни стало – Макаров отчетливо понимал это. Моральный дух защитников русской крепости оказался надломленным, появилась опасная инерция неудач, при которой люди действуют вяло и пассивно, когда даже у закаленного бойца появляется желание махнуть на все рукой, забиться в окоп и ждать конца, каков бы он ни оказался. Значит, Макаров обязан был сломать эту инерцию пассивной покорности судьбе, вселить в людей бодрость и уверенность в конечной победе.
До его приезда эскадра замерла, как парализованная, на внутреннем рейде Порт-Артура, даже дозорная служба не велась. Пользуясь этим, японские корабли безнаказанно и беспечно разгуливали около самой крепости. Макаров сразу же организовал боевое патрулирование на ближайших подступах к Порт-Артуру. Уже в ночь на 26 февраля шесть миноносцев под командованием капитана 1-го ранга Н. А. Матусевича вышли в боевой дозор. Четыре из них во главе с командиром отряда столкнулись перед рассветом с японскими кораблями. В горячем ночном бою один из миноносцев противника был подорван торпедой. Русские корабли получили незначительные повреждения, сам Матусевич оказался легко ранен. Этот незначительный успех имел в те дни большое значение для подъема боевого настроения нашего флота: одержана первая с начала войны победа в открытом море!
Макаров понимал: успех должен быть отмечен в пример другим морякам. Он издал приказ, который предписал прочесть во всех судах и командах. Отличившиеся офицеры и матросы представлялись к наградам. В приказе особо оговаривалось: «Достойный начальник капитан 1-го ранга Матусевич, надеюсь, через несколько дней будет на ногах и вновь бесстрашно поведет свой отряд в дело».
Однако ночной тот бой имел продолжение. Оно стало трагедией и подвигом, вошедшими в летопись русского флота.
Утром 26 февраля выяснилось, что один из русских миноносцев, посланных в разведку, – им оказался «Стерегущий» – ночью отстал от своих и подвергся нападению превосходящих сил японцев. В неравном бою миноносец был подбит. Макаров, узнав об этом, тотчас же перенес свой флаг на легкий крейсер «Новик» и в сопровождении крейсера «Баян» устремился к месту боя. Он не мог оставить гибнущий корабль без помощи. Он знал, что сильно рискует, выходя со слабыми силами в открытое море, но понимал: иногда не только можно – должно рисковать.
Увы, спасти «Стерегущий» не удалось. Почти весь экипаж героического корабля вместе с командиром и офицерами погиб, оставшиеся в живых были тяжело ранены. Японцы спустили десант на шлюпках, намереваясь захватить миноносец. И когда они уже поднялись на борт, двое матросов (имена их точно не установлены) спустились в полузатопленный трюм и заперлись. Японцы стали стучать в переборку, предлагая им сдаться, как вдруг миноносец начал быстро погружаться в воду. Герои-матросы открыли кингстоны и погибли вместе со своим кораблем.
Сам Макаров также оказался в опасном положении: японские крейсера начали окружать два его корабля, а на горизонте показалась вся броненосная эскадра адмирала Того. Пришлось повернуть обратно. Неся на мачте флаг командующего флотом, «Новик» возвратился в гавань. Его встречали восторженно. На судах, на фортах и батареях, в порту – всюду царило радостное настроение. Еще бы! Вице-адмирал, командующий флотом лично выходил на слабом корабле, пытаясь помочь гибнувшему миноносцу! Это было дерзко, это было, строго говоря, даже недопустимо, но Макаров понимал, что только личным примером бесстрашия он сможет вдохновить офицеров и матросов.
Меж тем броненосцы Того подошли к рейду Порт-Артура – японский адмирал вел за своим флагманским кораблем еще 13 вымпелов, его силы значительно превосходили наличную боевую мощь русской эскадры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105