Но еще более значительны достижения Макарова-ученого. Во время плавания удалось собрать колоссальный научный материал по самым разнообразным вопросам. И душой всего этого дела был командир «Витязя». Впоследствии, когда итоги работы были обобщены и преданы гласности, в авторитетном заключении Российской Академии наук было сказано: «Витязь» не готовился специально для научных исследований, и лишь благодаря почину командира, неутомимому его участию в работах и обдуманному руководству последними корвет доставил весьма ценный материал, обработанный автором с таким тщанием, что полученными результатами могла бы быть довольна и специально ученая экспедиция». В этой высокой оценке нет ни слова преувеличения и роль Макарова подчеркнута здесь не зря.
Цели, поставленные командованием перед командиром «Витязя», были очень конкретные и довольно узкие: всесторонне подготовить экипаж только что вступившего в строй судна. Кругосветное плавание традиционно считалось в русском флоте лучшей тренировкой такого рода. Каких-либо средств или материалов на производство научных наблюдений Макаров не получил. Он компенсировал эту нехватку собственным энтузиазмом, который, как обычно, передался всей команде корабля. Своим подчиненным Макаров внушал: «Для человека любознательного и одаренного все интересно и все достойно его познания. Изучение же окружающей моряка стихии не только не вредит военному назначению судов, но, напротив, пробуждая мысль, отрывает людей от рутины судовой жизни».
На всем протяжении долгого пути экипаж «Витязя» под руководством и при самом деятельном участии своего командира вел разнообразные исследования: измерялись и записывались направления и скорость морских течений и ветров, температура воды и воздуха, брались пробы воды и грунта, составлялись графики, таблицы, карты и т. д. Помимо этого, Макаров увлекался фотографией и сделал многочисленные снимки (некоторая часть их сохранилась). На них запечатлены виды морей, которыми проходил «Витязь», гавани, проливы, острова, крепости, живописные группы туземцев. Кстати сказать, фотография была в ту пору делом новым, а фотографическая техника весьма несовершенной и капризной. Макарова же, как всегда, привлекало все новое. Как-то он приобрел немецкий аппарат (в России собственного производства их но было), проявлял и печатал сам. Дошедшие до нас снимки позволяют заключить, что командир «Витязя» оказался совсем недурным фотографом.
Кроме того, Макаров, как обычно, с присущей ему аккуратностью вел дневник, так сказать, общего характера. Дневник этот сохранился, и о нем стоит сказать несколько слов, ибо он довольно хорошо характеризует его автора. Это был том из чистых листов бумаги большого формата. На них Макаров делал записи о ходе плавания, описывал увиденные им страны и города, события, случившиеся на корабле и т. п. Тут же наклеивались разного рода документы: визитные карточки лиц, с которыми ему доводилось встречаться, вырезки из газет, письма, полученные им, и копии отправленных, фотографии, меню званых обедов с перечнем присутствовавших лиц и с обязательной припиской: вот здесь сидел он, а рядом такие-то лица, а из меню отменно было такое-то блюдо, а вот это – неважно... И все это Макаров скрупулезно подбирал в строго хронологическом порядке.
Есть некоторые основания полагать, что у Макарова была мысль написать книгу о путешествии («для массового читателя», как бы сейчас выразились). Постоянная занятость и преждевременная гибель на войне помешали ему выполнить свой замысел. Несомненно, что русская литература о путешествиях лишилась одного из интереснейших произведений. Об этом говорят сохранившиеся отрывки его путевого дневника, письма к жене. Чего стоят, например, описания Макаровым жителей Маркизских и Гавайских островов, где точные этнографические наблюдения перемежаются с живыми бытовыми сценами, написанными порой так весело и сочно, что их нельзя читать без улыбки.
Вот как рассказывает Макаров в письме к жене о «приеме», устроенном в его честь «королем» острова Нукагава (в группе Маркизских островов). Сей монарх властвовал над целой тысячью полуголых подданных и носил пышный титул «великого вождя острова» (и полностью зависел от мелкого французского чиновника из колониальной администрации). Итак: «Мы пришли сюда 22 февраля. Мы прибыли двумя днями ранее, чем рассчитывали. Здесь мы наделали большого шуму. Я устроил народное гулянье, на которое пригласил весь народ. „Благородных“, то есть таких, которые ходят в галстуках, угощали на стульях, а остальных – на разостланном парусе. Все это в тени пальмового сада. Дам различали так: которые намазаны кокосовым маслом, тех сажал на парус, а которые напомажены, тех на стулья (я тебе потом пошлю несколько фотографических снимков). Гулянье вышло прекрасное. Наши матросы отличались в танцах, каначки тоже танцевали. Вчера была охота, причем все жители подносили мне подарки, куски какой-то материи... Сегодня на корвете танцы, после чего мы уходим в море. Теперь в кают-компании завтракает король, и он, кажется, уже так напился, что пора вести его на берег. Я нарочно не пошел туда завтракать, чтобы не стеснять его своим присутствием. Он говорит по-французски. Канаки и каначки вообще довольно красивы, но запах кокосового масла ужасен. Я усаживал их в группы для фотографирования, и потом так пахло от рук, что едва мог отмыть: должно быть, это масло с примесью каких-нибудь местных духов...»
После рассказа о танцах матросов «Витязя» с миловидными дамами, намазанными кокосовым маслом, самое время напомнить о том, что названный корвет был кораблем военным, а его командир – боевым морским офицером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105