— Подходит.
— Нет, подожди, у меня есть вариант получше. — Клео села на кровати, прикрываясь простыней. — Как насчет «сексуально обделенная»?
— Все равно, Клео, я хочу спросить…
— Постой. — Клео подняла руку. — У меня есть еще лучше. «Со странным опытом».
— Прекрати, Клео…
— Подожди, ты только послушай. Как тебе нравится «чувственно неполноценная»?
— Хватит шутить, Клео. Я хочу серьезно поговорить с тобой.
— Ты сам все начал. Полная романтических мечтаний. Я в восторге.
Клео расхохоталась.
— Может быть, ты все-таки выслушаешь мой вопрос?
— Романтических мечтаний.
Клео засмеялась еще громче.
— Совсем не смешно, — мрачно отозвался Макс.
— Нет, смешно. — Клео почти не могла говорить. — Особенно когда это исходит от тебя.
Макс с укором посмотрел на нее.
— Может быть, ты скажешь мне, как тебе удалось придать «Зеркалу» такой яркий реализм?
— Я полностью полагалась на свое воображение.
Он недоверчиво посмотрел на нее.
— Воображение?
— Если ты хорошенько подумаешь, то вспомнишь, что большая часть книги описывает предвкушение, а не реальный опыт.
— Описывает жажду, — негромко поправил Макс.
— Совершенно верно, жажду.
Клео наслаждалась чувством полного удовлетворения, которое ее переполняло. Смех вновь готов был вырваться наружу.
— Поверь мне, что ту, первую часть, я понимала до тонкостей.
Лицо Макса выразило озадаченность.
— Пусть так. И все же…
— Ради Бога, Макс, не надо прыгать с самолета без парашюта, чтобы догадаться, чем это кончится.
— Ты говорила, как раз перед смертью родителей у тебя был мужчина, — осторожно сказал Макс.
— Да, был. Даже двое или трое. Правда, не в одно время. Но я не спала ни с кем из них.
— Почему? — настаивал Макс. Клео пожала плечами.
— Никто из них не был тем самым избранником, хотя я должна признать, что двое очень здорово умели целоваться. Потом, после смерти родителей, у меня произошло психологическое блокирование или что-то в этом духе, так его называл мой психотерапевт. Я тебе рассказывала об этом.
Макс пристально посмотрел на Клео и покачал головой.
— Невероятно.
— Что невероятно?
— Что ты написала «Зеркало» только на основе своего воображения.
— И таланта, — без ложной скромности уточнила Клео, — одного таланта.
— Я всегда преклонялся перед творческим воображением, — заметил Макс.
— Это естественно, ты ведь знаток настоящего искусства. — Радость, переполнявшая Клео, чуть не вырвалась наружу новым взрывом смеха. Она сомневалась, что сумеет его сдержать. — Скажи мне, о великий ценитель, могу я тягаться хотя бы с рядовым ван Гогом?
Макс прищурился.
— В тебе больше красок.
— Больше красок!
Она не смогла побороть смех, он буквально ее одолевал. В конце концов она упала с кровати на ковер, но никак не могла успокоиться.
— Ну а Пикассо?
— Ты даже более непредсказуема, чем он.
Макс приподнялся на локте и посмотрел вниз на пол. По его взгляду нельзя было угадать, о чем он думает.
— Ты сегодня в необыкновенно хорошем настроении.
— А какое у меня должно быть сейчас настроение?
— Скажем так, я не слыхал, чтобы кто-то падал с кровати от смеха после секса.
— А скольких людей ты знаешь, которые бы ждали этого так долго?
— Ты права. — Макс помолчал. — Забудь о том, что тебе говорил твой врач. Лучше скажи мне, чего ты ждала все эти годы.
— Конечно, своего избранника.
— Избранника? — переспросил Макс.
— Угу.
Клео наконец поборола последние остатки смеха; теперь на ее лице была только довольная улыбка. Она заложила руки за голову и умиротворенно созерцала потолок.
— Мой врач утверждал, что я его никогда не найду.
Что с помощью фантазий я прячусь от настоящей любви в мире воображения.
— А что думала ты?
— Что рано или поздно он обязательно появится в моей жизни, но что это от меня не зависит. Я должна была ждать. Все другие были неподходящими. Врач меня не понимал, а я не умела ему все объяснить. Вот отчего мы с ним расстались. И еще потому, что он стоил кучу денег.
— Клео, — начал Макс, — а как ты узнала, что я именно тот человек?
Клео посмотрела на него и поняла, что он совершенно серьезен. Она перестала улыбаться.
— Я не знаю. Наверное, так же, как ты сразу отличаешь подлинник от подделки. Каким-то внутренним чутьем.
Макс долго смотрел на нее. Затем губы его странно дернулись.
— Кстати, о моих картинах. Ты действительно не знаешь, где они?
— Нет, не знаю. — Клео села на полу. — Мне жаль, Макс, но Джейсон никогда о них не упоминал.
— Я тебе верю.
— Я рада, потому что это правда.
Снова улыбаясь, Клео поднялась на ноги. Она нашла свои очки и надела их.
— Боже мой, как поздно. Надо скорее одеваться и возвращаться к себе.
— Останься со мной на ночь.
Она с сожалением взглянула на него, но продолжала застегивать рубашку.
— Мне бы очень хотелось, но я не могу. Джордж может мне позвонить по какой-то причине. Он будет искать меня в моей комнате, а не здесь, у тебя.
— Позвони ему и предупреди, что ты у меня.
Клео покраснела.
— Это немного неловко, как ты считаешь? — спросила она, натягивая джинсы.
— Я считаю, что это честно.
— Дело не в честности, а в том, что это наша с тобой тайна.
Она надела свои серебристые кроссовки и принялась завязывать шнурки.
— Не один он может меня искать. Я могу потребоваться другим, и они тоже будут звонить мне в комнату. Они станут беспокоиться, если меня не найдут.
Макс сел на кровати.
— Ладно, если ты так хочешь. Я только провожу тебя до твоей комнаты.
— Этого тоже не надо делать.
Макс отбросил в сторону простыню, и в свете настольной лампы Клео заметила неровный белый шрам на его бедре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99