— Сэр, простите. Я не хотела сделать вам больно.
— Я знаю. — Он доброжелательно улыбнулся. — Так о чем ты вдруг вспомнила?
— О Патриции. Где она?
— Патриция цела и невредима. Я видел их с Горацией, когда шел за тобой. Я отправлю за ними карету, когда отвезу тебя домой.
— Твоя сестра с моей тетей?
— Да.
Внезапно Имоджин осенила ужасная догадка.
— Сэр, откуда вы узнали, что меня нужно искать в картинной галерее?
— Патриция сказала мне, что видела, как ты поднималась туда по лестнице.
— Понятно, — прошептала Имоджин. И снова замолчала, обдумывая услышанное. Вряд ли был смысл в этот момент делиться своими подозрениями с Маттиасом. У него сейчас и без того нервы напряжены. И ему не прибавит спокойствия сообщение о том, что его сестра, по всей видимости, находится в сговоре с Ваннеком и по его указанию заманила ее в картинную галерею.
Имоджин прижалась к Маттиасу и стала смотреть в окно. После некоторого размышления она решила предпринять еще одну попытку отговорить Маттиаса от дуэли:
— Сэр, обещайте мне, что вы пересмотрите свое неразумное намерение стреляться с Ваннеком. Я понимаю, что для некоторых джентльменов — это единственный способ защитить свою честь, но я считаю его верхом идиотизма. А вы — ив этом нет никакого сомнения — не идиот. Следовательно…
— Достаточно, Имоджин, — очень спокойно сказал Маттиас. — Дело сделано. Более того, ты не должна никому об этом говорить, ты это понимаешь?
— Но ведь…
— Это мужское дело. Джентльмены, которые посвящены в него, обязаны держать все в строжайшем секрете. Ты не должна превращать дуэль в этакое пикантное блюдо, вроде десерта для светского общества.
— Я и не думала сплетничать по поводу… подобной мужской глупости и безмозглости.
— Отлично. — Он погладил ее по пышным волосам. — Я знал, что на тебя можно положиться и что ты будешь держать рот на замке, моя дорогая.
— Имоджин, ну что ты ходишь туда-сюда? — Горация налила чаю в две чашки. — Честное слово, у меня уже голова от этого кружится.
— А что еще мне остается делать? — Она остановилась перед окном и некоторое время смотрела на омытые дождем деревья сада. — Я ощущаю себя связкой шутих, которые собираются зажечь и запустить над головами… Ужасное ощущение!
— Нервы, моя дорогая. Кажется, они впервые у тебя так разыгрались.
— Чушь! Ты прекрасно знаешь, что я не предрасположена к неврастении.
— Раньше перед тобой не было перспективы замужества… Не понимаю, почему его сиятельство так спешит с этим, но полагаю, что в этой ситуации он считает это наилучшим решением.
— В этой ситуации? — переспросила Имоджин, задавая себе вопрос, уж не знает ли Горация о дуэли. — Что ты имеешь в виду? .
— Не обижайся, дорогая, но при таких обстоятельствах люди не устраивают пышных свадеб. Его сиятельство не очень любит всю эту светскую суету.
Имоджин облегченно вздохнула:
— Да, верно, он это не любит…
Она продолжала смотреть в сад. Было такое впечатление, что за ночь весь мир внезапно стал серым. На рассвете улицы окутал густой туман. Имоджин спала плохо; ее преследовали тревожные сновидения. Ей снилось, что она пыталась спасти Маттиаса от какой-то неизвестной беды, но не успела. Она обнаружила его в каменном саркофаге. Повсюду были следы крови…
Ее вдруг охватила паника. У нее оставалось менее суток, чтобы остановить это сумасшествие.
— Имоджин!
— Прошу прощения? — Имоджин посмотрела через плечо на тетю. — Ты что-то сказала?
— Я спросила тебя: ты поручила горничной укладывать вещи?
— Кажется, да. Определенно, да. — Имоджин нахмурилась. — Но, честно говоря, я думала совсем о другом. А вот сейчас, когда ты спросила, я вспомнила, что говорила ей о своем переезде сегодня вечером в дом Колчестера.
Горация ободряюще улыбнулась и поднялась:
— Пожалуй, тебе надо выпить сейчас чаю, дорогая. А я поднимусь наверх и дам указания горничной.
— Спасибо. — Имоджин подошла к столику, на котором ее ожидал чай. Она взяла чашку и сделала большой глоток.
Дверь за Горацией закрылась, и Имоджин осталась кабинете одна. В тиши комнаты слышалось громкое тиканье часов. Чтобы не слышать эти звуки, она стала вновь ходить по комнате.
За последние годы время от времени до нее доходили слухи о дуэлях. Они не особенно ее интересовали, поскольку не имели к ней никакого отношения. Она знала, го в таких поединках принимают участие помимо двух дуэлянтов еще несколько человек — секунданты и иногда доктор. Но должны быть и еще люди, размышляла она. Те, кто управляет лошадьми. То есть один, а возможно, и два грума.
Раздался стук в дверь, и на пороге появилась миссис Вайн.
— Вас хочет видеть леди, мисс Уотерстоун. Имоджин повернулась так резко, что расплескала чай.
— Какая леди?
— Леди Патриция Маршалл — так она себя назвала, мадам.
Имоджин с шумом поставила чашку на столик.
— Немедленно просите ее, миссис Вайн.
— Да, мадам. — Тяжело вздохнув, миссис Вайн удалилась.
Через мгновение в дверях появилась Патриция. Она сильно отличалась от той бодрой, жизнерадостной леди, какой выглядела вчера на балу. На ее хорошеньком личике и в серых глазах читалась тревога. Похоже, она была близка к тому, чтобы расплакаться.
— Я должна поговорить с вами, — шепотом сказала Патриция, когда миссис Вайн закрыла дверь кабинета.
— Садись, — не очень любезно сказала Имоджин. Она обошла письменный стол и села в кресло. Положив руки на полированную столешницу, она пристально посмотрела на Патрицию. — О чем ты хочешь поговорить?
— Маттиас за завтраком сказал мне, что собирается сегодня жениться на вас.
— Он так сказал?
— Да. А завтра утром стреляется на дуэли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102