Она еще дальше расслабилась. Расщелина продолжала оставаться тугой и неприступной, но напряженность в девичьем геле спала. Маттиас сделал новую осторожную попытку войти в нее и вновь остановился на полпути.
Имоджин разочарованно вздохнула и дружелюбно царапнула ногтями его плечо.
Он снова частично вышел из расщелины и, целуя прикрытые сорочкой соски, спросил:
— Хоть чуть стало получше?
— Да… Да… Знаешь, я думаю, что этот способ в конце концов сработает. Надо продолжать… А я правильно действую?
— Абсолютно правильно. — Вдохновленный ее словами, Маттиас снова стал входить в неприступную крепость. Он почувствовал, как упругие мышцы поддаются и расступаются под натиском вторгшейся плоти. — Ты действуешь абсолютно правильно…
— Маттиас…
И вдруг все тело Имоджин начало содрогаться.
Острое сладострастное ощущение пронизало Маттиаса. Он купался в лучах яркого солнечного света. И никакие духи не могли теперь до него добраться.
Глава 10

Вечером следующего дня Маттиас появился в театре перед последним актом «Отелло». Имоджин, сидевшая рядом с Горацией и насупившейся Патрицией, посмотрела на него с укором, когда он пробирался в ложу. Это была их первая встреча после любовной схватки в Замарском музее,
— Милорд, мы уже потеряли всякую надежду вас увидеть, — шепотом сказала Имоджин, когда он взял ее за руку. — Вы пропустили большую часть спектакля.
Рот Маттиаса чуть заметно дрогнул, и в серых глазах его Имоджин прочитала воспоминания о том, что произошло между ними вчера,
— Нет никаких оснований терять надежду, дорогая. — Он поцеловал ее затянутую в перчатку руку и обернулся поприветствовать Горацию и Патрицию:
— Добрый вечер, сударыни. Вы обе отлично выглядите сегодня.
Горация наклонила голову.
— Милорд.
Во взгляде Патриции читалось раздражение.
— Вы говорили, что встретите нас здесь, Маттиас.
— Я и встретил.
Патриция стала обмахиваться веером.
— Представление почти закончилось.
— Я обнаружил, что посещение театра в небольших дозах запоминается лучше. — Маттиас сел рядом с Имоджин. — Надеюсь, Патриция, ты сегодня не станешь пытаться превзойти Кина. У тебя нет никаких шансов. Даже будучи пьяным, он останется непревзойденным актером.
Патриция повела плечом, сердито отвернулась и с мрачным видом стала разглядывать разодетую публику в ложах напротив.
Имоджин подавила легкий вздох, догадываясь, что именно она стала причиной возникшей между Маттиасом и Патрицией враждебности. По непонятной для Имоджин причине ее отношения с Патрицией в последние дни внезапно испортились. И сейчас Патриция не скрывала своего недовольства тем, что ее принуждают сидеть с Имоджин и Горацией в ложе брата.
Имоджин не знала причины произошедшей перемены, однако это ее беспокоило. Она намеревалась обязательно обсудить это с Маттиасом. Но первоочередным все же был другой вопрос. Она подозревала, что Маттиас избегает ее. И догадывалась почему.
Имоджин наклонилась к Маттиасу и стала энергично обмахиваться веером — пусть зеваки думают, что их беседа носит обычный светский характер. При этом она еще и прислушивалась к гомону публики и громким выкрикам из партера, чтобы быть уверенной, что их никто не подслушивает.
— Сэр, я рада, что вы наконец-то появились… Уже прошли все сроки…
— Я тоже очень скучал по вам, — тихо проговорил Маттиас. — Мне кажется, что прошла целая вечность с тех пор, как вы осчастливили меня.
— Маттиас, ради Бога, потише. — Лицо Имоджин зарделось, она оглянулась по сторонам, чтобы лишний раз убедиться, что их никто не слышит. — Я хотела поговорить с вами совсем о другом.
— Я потрясен! — Глаза его сверкнули. Он поймал руку Имоджин и поцеловал кончики пальцев. — Признаюсь, что я всю ночь и весь день думал о нашей любовной схватке среди руин древнего Замара… И с этой волшебной минуты ни одна рациональная мысль мне более в голову не приходит.
— Что с вами, милорд? — напустилась на него Имоджин.
— Вы вдохновили меня, моя радость!.. Я подумываю о том, чтобы забросить все научные изыскания и начать писать стихи… Как я буду выглядеть, если завью себе волосы на манер романтического поэта?
Имоджин прищурилась.
— По-моему, вы пытаетесь уйти от разговора о самом важном, сэр.
— О чем именно?
— О моем новом плане относительно того, как заманить в ловушку Ваннека, — прошептала она, прикрыв лицо веером.
— Мне бы хотелось закрыть эту тему.
— Это я знаю, но вовсе не намерена отказываться от своих планов из-за нашей помолвки.
Бровь Маттиаса медленно приподнялась.
— Вы полагаете, что наша помолвка — всего лишь безделица, некий пустячок? Поверьте, меня это убивает.
Веер Имоджин заработал еще энергичнее.
— Вы прекрасно знаете, что я совсем так не думаю, сэр.
— Поосторожнее с веером, мадам. Вы создаете ужасный сквозняк. Мы, поэты-романтики" склонны к простудам.
Однако Имоджин проигнорировала его последние слова.
— Маттиас, говорю вполне серьезно… Я хочу заручиться вашим согласием помочь мне заманить в западню Ваннека.
— Сейчас не время обсуждать этот вопрос.
— Но… — По залу пронесся шум. Имоджин замолкла на полуслове и окинула взглядом публику. — В чем дело? Что-то произошло?
— Должно быть, Кин переусердствовал и не в состоянии выйти на сцену, — предположила Горация. С выражением живейшего интереса она наклонилась вперед, поднеся к глазам бинокль.
Однако подлинную причину волнения публики объяснила Патриция:
— Это миссис Слотт. Кажется, она упала в обморок. Горация направила свой бинокль на ложу Теодосии Слотт, которая находилась точно напротив ложи Маттиаса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102