Я сказал ему, чтобы он немедленно покинул игорный дом. Это его взбесило. Он возмутился, что я поставил под сомнение его честность… А я действительно в ней усомнился… Он вызвал меня на дуэль, но, протрезвев, счел за благо отправиться на поиски счастья в Америку. Он больше не появился в Лондоне, но самых невероятных слухов о его смерти было предостаточно.
Имоджин безмятежно улыбнулась:
— Я так и думала, что все будет примерно в этом духе… Тогда перейдем к другим вопросам. Я хотела бы поговорить о вашей сестре.
Маттиас нахмурился:
— А в чем проблема с сестрой?
— По какой-то необъяснимой причине она чувствует себя нежеланной персоной в вашем доме. Она все время живет в состоянии, близком к ужасу.
— Это смешно! Чего ей бояться?
— Возможно, это объясняется слабыми нервами, что свойственно членам вашей семьи, сэр. Ведь вполне обычно, что в каждом поколении повторяется один и тот же темперамент — как повторяется форма подбородка, носа или… — она посмотрела на его серебристую прядь, — или другие физические черты, унаследованные от предков.
— Слабые нервы? — Маттиас решил, что он уже сыт по горло теориями Имоджин относительно его темперамента. — Да откуда вы, черт побери, взяли эту идиотскую идею?
— Патриция наверняка унаследовала вашу склонность ко всяким тревожным предчувствиям.
— Довольно о моей сестре, — холодным тоном произнес он. — Вас не должно беспокоить ничего, кроме одного — ввести ее в этом сезоне в общество.
Имоджин проигнорировала его слова. Сомкнув руки за спиной, она стала прохаживаться взад и вперед по зеленому с позолотой ковру.
— Я считаю, что вы должны приободрить ее, чтобы она чувствовала себя здесь как дома. Бедняжка считает, что ее терпят лишь из милости. Как будто она не имеет законного права рассчитывать на вашу помощь.
Волна гнева захлестнула Маттиаса. Ее сила была соизмерима с силой шторма, и он потерял контроль над собой, не успев осознать случившегося.
— Я не нуждаюсь в ваших советах в этом вопросе!
На сей раз тон его голоса возымел некоторое действие на Имоджин. Она перестала шагать и уставилась на него.
— Но, милорд, вы, кажется, не в состоянии понять тонкую натуру Патриции. Я лишь пытаюсь вам объяснить, что она обладает обостренной чувствительностью, как и вы сами, и что она…
— Мне наплевать на ее нервы! — процедил сквозь зубы Маттиас. — Я выполнил свой долг перед единокровной сестрой. Я предоставил ей крышу над головой. Судя по тому, что я видел в зале несколько минут назад, мне вскоре придется заплатить по счетам кругленькую сумму. Я готов выделить ей приличествующую сумму, когда она выйдет замуж. Большего вы не можете требовать от меня.
— Но, сэр, вы говорите лишь о финансовых обязательствах… Уверяю вас, это весьма важно, но еще более существенны доброта и братские чувства. Ваша сестра нуждается в этом в настоящее время больше, чем в чем-либо другом.
— На это ей не следует рассчитывать.
— Но я уверена, что у вас есть хоть какое-то теплое чувство к ней!
— Я познакомился с ней всего лишь несколько дней тому назад… Я едва знаю ее.
— А вот она знает о вас слишком много, и все, что ей рассказали, по всей видимости, чушь. — Имоджин фыркнула, выражая свое отвращение. — Она искренне верит, что вам не без основания присвоили возмутительное прозвище. Вы можете себе представить? И от вас зависит, чтобы ее ложное представление развеялось.
Маттиас почувствовал потребность в движении. Он медленно, очень медленно подошел к окну. Остановившись, он невидящим взглядом стал смотреть в сад.
— Почему вы так уверены, что это ложное представление?
— Не будьте смешным, милорд! Вы — Колчестер Замарский. — Она жестом показала на интерьер библиотеки и окружающие сокровища. — Человек, который обладает возвышенным вкусом, чутьем и пониманием истории древнего Замара, любовью к нему… Словом, такой человек должен быть наделен тонкими чувствами и деликатностью.
Он резко повернулся к ней:
— Делаю вам очень разумное предупреждение. Как бы вы ни считали, что хорошо знаете меня, это не так. Недостаток знаний может быть весьма опасен.
Суровые слова не столько напугали, сколько смутили Имоджин. Внезапно в глазах ее появился мягкий свет. — Я вижу, что это больной вопрос для вас, сэр.
— Просто он мне надоел. Имоджин насмешливо улыбнулась:
— Как скажете. Но я хотела бы, чтобы вы не забывали о том, что ваша сестра в большом смятении. Из сегодняшнего разговора с ней я поняла, что она одна в целом мире. Вы единственный человек, от которого она может услышать слово поддержки. Я должна вам напомнить две вещи, милорд.
— У меня такое ощущение, что мы никогда не закончим этот разговор, пока вы не выскажете эти две вещи. Так выкладывайте их.
— Первое. Я должна напомнить, что Патриция невиновна. Как и вы сами. Второе, не забывайте, что вы единственный ее близкий родственник, а она ваша единственная родня, милорд. И вы двое должны держаться вместе.
— Черт возьми! Кто рассказал вам историю моей семьи?
— Я знаю не так много о вашей семье, — ответила Имоджин. — Но из сказанного Патрицией я поняла, что между вами и вашим отцом произошел разрыв, после смерти вашей матери.
— Вы правы, Имоджин. Вы ничего не знаете об этом деле. И я рекомендую вам в него не впутываться. Я выполнил обещание, данное мной отцу, и на этом конец.
— Это ваше счастье, что вас двое, — тихо сказала Имоджин. — После смерти родителей я готова была заложить свою душу за то, чтобы у меня был брат или сестра.
— Имоджин…
Она повернулась и направилась к двери. Взявшись за ручку, она задержалась:
— Я чуть не забыла. Есть еще одна вещь, о которой я намеревалась вам рассказать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102