— Но кому понадобилось убивать монаха?
Хью ответил не сразу.
— Тому, кто искал сокровища.
Винсент хмыкнул:
— Глупые россказни! Если сокровища Скарклиффа когда-нибудь и существовали, то они давно бесследно исчезли.
— Да, но всегда найдется тот, кто поверит в эти легенды. Тот же монах мог быть одним из них.
— А убийца?
— Похоже, он тоже верит в легенду, — задумчиво произнес Хью.
Винсент нахмурился:
— Если грабитель убил монаха из-за несуществующих сокровищ, он, несомненно, сразу понял свою ошибку и поспешил унести ноги.
— Возможно. Но поскольку вы решили вернуться в свое поместье и заняться делами, я подумал, что вы должны знать о случившемся. Вряд ли кому-то из нас понравится, если в округе будет разгуливать убийца.
Винсент ничего не ответил. Какое-то время всадники ехали молча. Монахини, работавшие в саду, проводили их удивленными взглядами. Малыш Джон замахал руками, когда они проезжали мимо двора мельника.
— Сэр Хью! Сэр Хью! — закричал мальчик.
Хью помахал ему рукой в ответ, и Малыш Джон залился радостным смехом.
Винсент проводил мальчика глазами:
— Говорят, Эразм Торнвудский умирает.
— Слышал.
— Мне будет его недоставать, — с искренним сожалением проговорил Винсент. — Если забыть о том, что он запретил нам скрещивать оружие, во всем остальном он был достойным сеньором.
— Весьма достойным.
Винсент окинул оценивающим взглядом опрятные домики деревни.
— Вы очень много успели сделать за последние несколько месяцев, сэр Хью.
— Да. Но без помощи жены здесь не обошлось, — с радостью и удовлетворением произнес Хью. Постепенно жизнь налаживалась, а к весне — без всяких сомнений — Скарклифф станет процветающим поместьем.
— Хотел бы я знать, вы по-прежнему имеете виды на Ривенхолл или удовлетворитесь теми землями, что у вас уже есть?
Хью удивленно вскинул бровь:
— То есть не собираюсь ли я завладеть вашим поместьем после того, как умрет Эразм и данная ему клятва потеряет силу?
— Я имел в виду… не предпримете ли вы попытку сделать это, — сухо поправил его Винсент.
— Попытку? — Хью расхохотался. Его громкий смех привлек внимание деревенских жителей и даже монахинь у стен монастыря.
— Я рад, что вы находите вопрос забавным, — настороженно глядя на него, заметил Винсент. — И все же хочу получить ответ.
Хью постарался стать серьезным.
— Ривенхоллу ничто не грозит до тех пор, пока моя жена называет вашу жену своей подругой. И у меня тоже, если откровенно, нет ни малейшего желания продолжать бесконечную вражду. Да и вообще я не хочу больше это обсуждать.
Винсент изумленно поморгал глазами:
— Мне кажется, вы потихоньку начинаете приспосабливаться к супружеской жизни.
— Не такая уж это печальная участь.
— Да, бывает и похуже.
Утро следующего дня выдалось серым и мрачным. Хью даже пришлось зажечь свечу на столе, чтобы они с Бенедиктом могли работать.
Предстояло проверить запасы специй. Список был очень длинный. Они не дошли и до середины, как вдруг Хью показалось, что свеча горит как-то странно. Он отложил перо и потер руками глаза. Но, открыв их, увидел, что пламя стало большим, очень большим. Просто огромным.
— Что-то не так, сэр? — Бенедикт, перегнувшись через стол, озабоченно смотрел на него.
— Все хорошо. — Хью помотал головой, пытаясь избавиться от странного наваждения: ему почудилось, будто голова опутана какой-то паутиной, затуманившей сознание.
Он посмотрел на Бенедикта — лицо юноши плыло, его черты слились в сплошное пятно.
— Лорд Хью!
Хью заставил себя сосредоточиться. Он снова ясно видел лицо Бенедикта.
— Ты закончишь подсчеты сам?
— Да. — Бенедикт отодвинул чаши с травяным отваром, недавно принесенные в комнату слугой. — Я сделаю все подсчеты к завтрашнему дню, и Джулиан сможет захватить их с собой в Лондон. Сэр, вы уверены, что чувствуете себя хорошо?
— Почему, черт возьми, эта свеча скачет как бешеная? Сквозняка ведь нет.
Бенедикт уставился на свечу:
— Но пламя горит ровно, сэр.
Хью опять взглянул на свечу. Пламя дергалось и даже подпрыгивало. А еще оно приобрело какой-то странный оттенок — розовый. Розовое пламя?..
Хью оставил свечу в покое и перевел глаза на гобелен, висевший на стене. Фигура единорога, вытканная посередине, постепенно оживала, — чем дольше Хью смотрел на нее… Мифическое животное повернуло голову и уставилось на него вежливо и немного удивленно.
— Отвар! — прошептал Хью.
— Что вы сказали, милорд?
Хью взглянул на стоявшую перед ним чашу. Страшное подозрение пронзило его затуманенный рассудок.
— Ты пил его? — хриплым шепотом спросил Хью.
— Отвар? — удивился Бенедикт.
Хью снова показалось, что лицо юноши то растягивается, то сжимается.
— Нет, я никогда его не пью. Элис, правда, убеждена, что он чрезвычайно полезен для восстановления жизненных соков, но мне он противен. Я всегда выливаю его, когда она отвлечется.
— Элис! — Хью уцепился за край стола, потому что комната начала медленно вращаться вокруг него. — Отвар!
— Да что с вами, милорд?
— Найди ее. Приведи Элис. Скажи ей, скажи ей, что… яд…
Бенедикт вскочил на ноги:
— Сэр, это невозможно. Как вы смеете обвинять мою сестру в том, что она хочет отравить вас!
— Не Элис… — Слова давались Хью с трудом. — Это все Ривенхолл. Моя вина. Не надо было позволять им оставаться…
Хью медленно сполз на пол. До него донеслись быстрые шаги Бенедикта. Он бросил взгляд на гобелен — единорог не спеша направился к нему, глаза его были серьезны.
— То же самое случилось с твоим отцом и матерью, — нежным голоском пропел единорог.
Глава 18
— Милорд, я собираюсь просунуть вам в рот пальцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101