Вы прекратите также посылать указания Давенпорту, улаживая их финансовые дела.
— Саймон, вы хотели отомстить моему отцу, но теперь, вернув себе Сент-Клер-холл, вы должны быть удовлетворены. Я знаю, вы пригрозили моему отцу, что не разрешите видеться со мной, но вы ведь не собирались осуществить вашу угрозу… если получите дом.
— Почему, собственно, вы решили, что я должен удовлетвориться, получив свой дом обратно? Ваш отец продал все фамильные земли Траэрнов. Ничто не возместит мне утраченного. И ничто не возместит того, что мой отец пустил себе пулю в лоб из-за подлости вашего отца. Ничто не возместит того, что по вине вашего отца зачахла и умерла моя мать. Ничто не возместит того, что ваш отец погубил мою семью.
Эмили ошеломила глубина ярости и горечи в голосе Саймона. Никогда еще он не проявлял столь сильных чувств. Впервые за все время их отношений она подумала о том, что отношение Саймона к ее семье выходит далеко за рамки простого требования восстановления справедливости.
— Я вас понимаю, и мне действительно ужасно жаль, — быстро произнесла Эмили, — поверьте мне. Но все случилось так давно и касается больше наших родителей, чем нас. Это жизнь другого поколения. Теперь, когда вы вернули себе Сент-Клер-холл, надо отпустить прошлое, иначе оно будет продолжать мучить вас. Саймон, надо смотреть в будущее.
— В самом деле? И на что же именно в будущем вы предлагаете мне надеяться? — сухо спросил Саймон.
Эмили глубоко вздохнула.
— Ну, всегда остаются наши отношения, милорд, — с надеждой предложила она. — Как вы сказали этой ночью, они теперь значительно окрепли и углубились благодаря нашему физическому союзу. Нас объединяет нечто совершенно особенное. Конечно же, вам и самому захочется расстаться с печалью прошлого, чтобы целиком отдаться радостям нашего… значительно окрепшего нового способа общения.
Он смерил ее холодным насмешливым взглядом:
— Вы предлагаете мне забыть о дальнейшей мести вашей семье во имя радостей супружеской постели?
Эмили ощущала все большую тревогу и неуверенность от непонятного настроения Саймона. Она пристально вглядывалась в него сквозь очки, и предчувствие чего-то страшного охватило ее. В ее глазах он вдруг стал очень опасным. Дракон ворвался в южный сад — дракон, ищущий жертву…
— Прошлой ночью, — медленно заговорила Эмили, — вы сказали, что для нас с вами радости супружеской постели будут чем-то совершенно особенным… Вы сказали, что они связаны с чистыми и благородными чувствами метафизического мира. Что наш союз осуществился как в физическом, так и в трансцендентальном плане. Ведь правда же, такие отношения нечто совершенно особенное, их нужно беречь и лелеять, милорд?
В золотистых глазах Саймона прорвался гнев.
— Господи боже мой, Эмили, даже вы не можете быть настолько наивны. То, что произошло между нами минувшей ночью, ничего общего не имеет с трансцендентальным уровнем. Обыкновенная похоть…
— Саймон, зачем вы так! Вы же сами объясняли мне про связь между физическим и метафизическим миром. — Она покраснела, но не опустила взгляда.
Она сердцем понимала, что борется за что-то очень важное. — Наши чувства необыкновенны по своей сути. Помните, как вы говорили: то, что мы предадимся любви в физическом мире, непременно укрепит нашу связь в мире метафизическом?
— Эмили, во многих отношениях вы чрезвычайно умная женщина…
Она робко улыбнулась:
— О, спасибо, Саймон.
— Но порой ведете себя как полная идиотка. Я нес всю эту чепуху о мистической связи между физическим и метафизическим миром исключительно для того, чтобы успокоить ваши девичьи страхи перед супружеским ложем. Совершенно естественные страхи, должен сказать, учитывая полное отсутствие опыта…
— Я не боялась вашей любви, милорд. И некоторый опыт у меня есть, если вы припомните.
— Конечно же, вы волновались, — отрезал он. — Это очевидно, Иначе не оставили бы записки. Новобрачные ждут мужа в постели, как им и положено. А что касается вашего знаменитого опыта, дорогая моя, — это просто смешно. Вас никак не назовешь опытной женщиной. Если бы у вас в самом деле было хоть какое-то представление об отношениях между мужчиной и женщиной, вы прошлой ночью ждали бы меня в постели, а не царапали пером в своем дневнике…
— Но, Саймон, я же объяснила, что беспокоилась о вас. Я не хотела, чтобы вы чувствовали себя хоть как-то обязанным выполнить свой долг.
Саймон взмахнул хлыстом и сшиб несколько нарциссов:
— Черт побери, женщина! Вы были встревожены неизвестностью и в своей тревоге придумали всю эту смешную заумную чепуху насчет того, что не желаете мне навязываться. А на самом деле, Эмили, вы нуждались в том, чтобы ваши страхи были сняты, и я сказал вам то, что вам хотелось услышать.
Она прикусила губу.
— Так вы солгали мне, что стремитесь укрепить нашу необычную метафизическую связь?
— Эмили, я сделал то, что легко успокоило ваши девичьи страхи. Мы вполне достойно вышли из ситуации, и теперь нет никаких шансов для признания брака недействительным.
— И это все, что вас заботило? Сделать так, чтобы наутро не было никаких оснований для расторжения брака? — тихо сказала она. — Вы не почувствовали прошлой ночью, что нас обоих «унесло к брегам любви златым, манящим, чудным»?
— Черт побери! Ради бога, женщина, пора бы прекратить болтовню о романтике и метафизике! Хватит с меня вашей романтической чепухи, Это брак, а не строка из поэмы, Пора повернуться лицом к реальности. Вы уже больше не Фарингдон. Вы теперь моя жена. Мы сможем превосходно ладить, если вы будете помнить прежде всего об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105