Глаза Артемиса потемнели.
— А что, быть вашим любовником так же опасно, как быть мужем?
— Не знаю, сэр. У меня никогда не было любовника. Если хотите, можете рискнуть.
— Должен вам напомнить, мэм, что вы имеете дело с человеком, который привык зарабатывать на жизнь в игорных домах. — Он запустил пальцы в ее густые длинные волосы, скинув маленький чепец, и сомкнул пальцы на ее затылке. — Я охотно иду на риск, если на кону большие ставки.
Артемис подхватил Мэделин на руки и понес к широкому дивану. Положив ее на подушки, он отвернулся.
Она видела, как он подошел к двери и повернул ключ в замке. По телу ее пробежала волна предвкушения. У нее было такое чувство, как будто она стоит на краю утеса и смотрит вниз, а там, внизу, плещется очень глубокое море, которого нет ни на одной карте. Желание прыгнуть было почти непереносимым.
Артемис вернулся к ней, на ходу расстегивая рубашку. К дивану он подошел уже обнаженным до пояса.
В свете камина она увидела маленькую татуировку у него на груди и узнала Цветок ванза. Странно, но это не заставило ее спуститься с упоительных высот на грешную землю, не всколыхнуло старые страхи и дурные воспоминания. Она неотрывно смотрела на мускулистый торс Артемиса. Скрытая в нем мощь волновала и манила, окрыляя все чувства.
Он сел на диван возле ее ног и скинул сапоги, которые по очереди с глухим стуком упали на ковер. Эти удары были подобны звону колокола, предупреждающего об опасности.
Но вид его широких плеч, золотисто-бронзовых в свете камина, смягчил тревогу. Он был стройным, сильным и неотразимо мужественным. Мэделин охватило сладостное, головокружительное томление.
Не в силах противиться внутреннему велению, Мэделин протянула руку и провела пальцем по его плечу. Артемис поймал ее руку, повернул ладонью вверх и поцеловал чувствительное запястье.
Потом нагнулся и лег сверху, вдавив ее в подушки. На нем были только брюки, не скрывавшие его возбуждения. Он скользнул коленом между ее ног. Халат распахнулся, а тонкая ночная рубашка была не помехой для его руки. Он сомкнул пальцы на пышной груди. Маделин обожгло огнем желания.
Артемис поцеловал один сосок, потом другой, намочив тонкую батистовую ткань. Его пальцы спускались все ниже по изгибам ее тела. Он положил руку ей на живот, потом осторожно, нежно сжал бедро.
Она охнула, чувствуя, как наполняется горячей влагой ее лоно, и крепче сжала его в своих объятиях, упиваясь близостью этого сильного тела и мечтая о большем. Его несгибаемый символ мужественности уперся ей в пах.
Артемис погладил ее между ног — там, где вскипали блаженные волны страсти, — и дразняще медленно повел палец в самое устье. Она содрогнулась в экстазе.
— Артемис!
— Иногда, — заметил он хриплым удовлетворенным голосом, — стоит рискнуть.
— Я пришла к такому же выводу…
Дыхание ее давно сбилось, но когда он взялся за подол ее ночной рубашки и поднял его до самой талии, ей показалось, что она уже никогда не сможет наполнить легкие воздухом.
Быстро расстегнув брюки, он вложил ей в руку свою возбужденную плоть. Мэделин восхищенно сжала гладкий твердый ствол и услышала судорожный вздох.
Воодушевленная его реакцией, она сильнее сжала пальцы. Артемис напрягся.
— Если ты продолжишь в том же духе, мы оба будем разочарованы.
Она вздрогнула и поспешно его отпустила.
— Прости. Я не хотела сделать тебе больно.
Он издал короткий, полузадушенный смешок и, нагнувшись, прижался к ее лбу своим лбом.
— Уверяю тебя, дело не в боли. Но я не хочу, чтобы все кончилось слишком быстро.
Она посмотрела на него с неуверенной улыбкой.
— Я тоже. Вообще-то я с большим удовольствием провела бы остаток ночи с тобой.
— Если ты способна хотя бы помыслить о том, чтобы провести несколько часов в такой пытке, значит, сам магистр ванза может поучиться у тебя самообладанию.
— Боже мой, неужели для тебя это пытка?
Он поцеловал ее в шею.
— Да.
— Я не знала, — испуганно проговорила Мэделин. — Я не хочу, чтобы ты страдал, Артемис.
Он вновь усмехнулся:
— Ты так добра, милая! Ну что ж, я воспользуюсь твоей любезностью.
Он немного передвинулся. Мэделин не сразу поняла, что случилось, но потом почувствовала, как его копье медленно и неумолимо толкается в ее влажное горячее лоно.
Она опять содрогнулась.
— Артемис?
— Что, даже у тебя не хватает выдержки? — весело спросил он. — Не волнуйся, милая, — добавил он хрипло, — я тоже больше не могу ждать.
Он погрузился в нее одним уверенным движением.
Она кое-что знала о таких вещах и ожидала, что почувствует некоторую боль, но испытываемые ею ощущения застали ее врасплох.
— Артемис… — прошептала она, не в силах говорить обычным голосом.
Он завис над ней в полной неподвижности, часто дыша.
— Что, черт возьми?
— Прошу тебя… выйди. Кажется, что-то не так.
— Мэделин… — По телу Артемиса прокатилась волна крупной дрожи. Каждый его мускул был напряжен, как натянутая тетива. — Почему ты мне не сказала? Как это могло случиться? Черт возьми, ты же вдова!
— Но никогда не была женой в полном смысле этого слова.
— Адвокаты… — простонал он, уткнувшись лицом ей в грудь, — признание брака недействительным… Значит, все это было не на пустом месте!
Она стиснула зубы и оттолкнула его.
— Я Прекрасно сознаю свою вину и могу сказать в свое оправдание лишь одно: я не знала, что ты такой… неподходящий. Пожалуйста, оставь меня, и немедленно!
Она резко дернулась под ним.
— Не надо, — сказал он с нажимом. — Прошу. тебя, только не двигайся!
— Я хочу, чтобы ты из меня вышел.
— Это не совсем то же самое, что вышвырнуть меня из своей гостиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82