На оранжевых светильниках висели разноцветные шнурочки и цепочки. Книжный шкаф тоже был оранжевым, а его полированное дерево наполняло комнату чудесными огненными бликами и ярким светом. Свет отражался и от огромных зеркал, расположенных возле дивана. Ковер же был ослепительно-синим, а стены — белоснежными.
Затем внимание Крофта привлекли висевшие на стене картины. Их было очень много, исключительно акварели, выполненные одной и той же рукой и свидетельствующие о полном отсутствии вкуса у художника. Были среди них пейзажи, изображавшие видневшуюся с балкона квартиры бухту, блики заходящего солнца, играющие на воде, корабли недалеко от бухты.
Небо и море были выполнены решительными широкими мазками. Слишком много пурпурной и синей красок. Паруса на кораблях были вульгарно яркими. А далекие острова походили на жирные зеленые пятна, вместо того чтобы казаться таинственными, едва видимыми точками. Заходящее солнце непременно изображалось в виде оранжевого круга, точь-в-точь под цвет книжного шкафа. Слабый намек на изысканность линий или цвета был с самого начала разрушен размашистыми движениями кисти, которая попала в чрезмерно настойчивую, но плохо тренированную руку.
Крофт был немало озадачен, когда вдруг обнаружил, что находит эти висевшие на стенах жизнерадостные пейзажи странно очаровательными. Он не любил слишком сильных проявлений чувств и старался поменьше общаться с такими людьми. Но сейчас ему захотелось взять художницу за руку, подвести к мольберту и показать, как нужно писать акварели.
В том, что художницей этой была Мерси Пеннингтон, он не сомневался.
В комнате была еще одна оригинальная, но опять же совершенно бесполезная вещица: невообразимо яркий триптих. Видно было, что это работа профессионала. Части триптиха были расписаны ошеломляющими экзотическими вариациями с тропическими мотивами: повсюду листья ядовито-зеленого цвета, бирюзовое небо, яркие цветы и сочно-оранжевые фрукты. Крофту в жизни никогда не приходилось видеть подобные фрукты. Эта картина напоминала тропический рай, первобытную невинность, сказочный яркий сон.
И среди этих причудливых растений лежал золотоглавый леопард. Он словно был незваным гостем, таинственным пришельцем, который случайно забрел в тропический лес. Он был созданием другого, зловещего, мира и принес с собой в этот рай неминуемую гибель. Он будто возвышался надо всем, что окружало его, презрительно и надменно глядя на эту нелепо-яркую красоту. Его глаза были задумчивы и бесстрастны. Казалось, леопард знал что-то, что никогда не дано было узнать людям. И непонятно было, что делает этот загадочный зверь в бушующем и ярком мире, который опутал его своей зеленой сетью.
Крофт отвернулся от картины, на которой страдал леопард, обреченный на вечные муки, способный лишь созерцать рай, вместо того чтобы самому наслаждаться буйством жизни. Уж лучше бы он оставался в своем родном мире, пускай более опасном и зловещем, но все же близком и знакомом, с горечью и досадой подумал Крофт.
В комнату впорхнула Мерси, держа в руках старинную книгу в кожаном переплете, бережно завернутую в целлофан.
— Интересно, вы мебель покупали так, чтобы она соответствовала триптиху, или наоборот? — спросил он. Мерси улыбнулась, ее глаза смеялись.
— Сначала я привезла триптих, а потом уж мне пришлось подбирать к нему мебель. Не самый лучший способ обставлять комнату, не правда ли?
— Вы правы, однако это вовсе не лишено смысла.
— Уверена, вы не одобряете мой вкус.
Он замялся, придумывая, как ответить, чтобы не обидеть ее. Однако, заметив, что ее бровь недовольно приподнялась, поспешил сказать:
— Он подходит вам.
— Замечательно! Ну что ж, спасибо. Могу поспорить, что угадаю, как выглядит ваш дом… Все предельно просто, ничего ненужного и бесполезного, кругом царит полный порядок. Гм… Возможно, обстановка выдержана в строгом японском стиле, деревянные полы, пара изысканных образцов мебели, панно… Это неплохо бы подходило вашей работе и соответствовало вашему стилю и имиджу, всему вашему облику.
Он был просто ошарашен тем, как легко она отгадала. Мерси оказалась очень близка к истине. И тот факт, что ей так просто удалось раскрыть его привязанности, не только расстроил, но и насторожил его. Да нет, это случайность, отмахнулся Крофт от неприятных мыслей.
— Как вы догадались?
— У всех нас есть свои скрытые таланты, — сказала Мерси, многозначительно улыбнувшись.
Она, несомненно была рада, что попала в цель. Ее глаза сияли от удовольствия. Казалось даже, что ее отношение к нему улучшается с каждой секундой, и теперь в его обществе она чувствует себя уверенно и свободно.
— Некоторые из нас, например, могут сделать так, чтобы не звонил колокольчик входной двери, когда они ее открывают, а другие неплохо угадывают, как выглядят жилища совершенно незнакомых им людей… На самом деле все очень просто. В вас есть что-то такое, что заставляет вспомнить об аскетизме. Честно говоря, мне бы вовсе не хотелось познакомиться поближе с вашими взглядами на жизнь. Не думаю, чтобы они отличались большой раскованностью. Может быть, вы один из тех чокнутых, которые живут в лесах Орегоны и ищут большие пушки и маленькие танки?
Крофт никак не мог понять, поддразнивает она его или нет, и это выбивало его из колеи.
— А вы как думаете?
Она вздохнула.
— Полагаю, что вы кто угодно, но только не чокнутый. С вашим ледяным спокойствием вы не смогли бы жить в тех условиях, в которых существуют эти бродяги.
— Я думаю, смог бы, — сказал он осторожно, — однако меня совершенно не интересует оружие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111