Очевидно, ее обычно безошибочное интуитивное чувство на этот раз не сработало, заблудилось в тумане влечения к Калебу. До нее вдруг дошло, что это ее первое соприкосновение с настоящей страстью, такой, что затрагивает и тело, и душу.
— Нет, бизнес не единственное, о чем я думаю, — ответил ровным голосом Калеб. — Но он определенно занимает одно из первых мест в списке моих насущных интересов.
— Это сразу видно. — Чайник засвистел. Сиренити взяла ложечку, открыла жестянку и стала насыпать чай в заварочный чайник. — Но у других могут быть другие насущные интересы.
— Не хотите ли вы этим сказать, что организация жизнеспособного предприятия торговли по почтовым заказам здесь, в Уиттс-Энде, уже не возглавляет список ваших насущных интересов?
— Я найду другой способ этого добиться. В вашей помощи я не нуждаюсь.
— Вы обязательно получите мою помощь, хотите вы этого или нет. — Улыбка Калеба не выражала веселья. — Раз вам все равно платить, так не лучше ли воспользоваться этой возможностью?
— Какой возможностью? Возможностью работать с человеком, который считает меня половой тряпкой, потому что я однажды позировала без одежды профессиональному фотографу?
— Нет, Сиренити, — сказал Калеб холодно. — Я думаю, что вам следует воспользоваться возможностью работать с человеком, который является если не самым лучшим, то, несомненно, одним из лучших консультантов по вновь создаваемым предприятиям на всем северо-западе.
Сиренити широко раскрыла глаза.
— И при этом он еще так мило скромен. — Он рывком подняла кипящий чайник с плиты и стала заваривать чай.
— Успокойтесь. — Калеб заговорил мягче, наблюдая, как она размахивает чайником. — Понятно, что вы расстроены. Вы перенесли сегодня душевную травму, найдя Эстерли мертвым, и все такое. Как только у вас будет возможность успокоиться и прийти в себя, мы с вами поговорим о планах на будущее.
— Не забывайте дышать. Может, я не приду в себя еще долго-предолго.
— Я подожду. — Калеб поднял брови, наблюдая, как она готовит чай. — А меня не угостите? Я так долго сюда добирался.
Сиренити заколебалась. Искушение отказать ему в чашке чая было почти непреодолимым. Но это выгглядело бы проявлением мелочной злобы, сказала он себе.
— Ладно. — Она неохотно открыла шкаф и достала еще одну кружку, которая была сделана в виде ярко-желтого цветка.
— Мне без молока и без сахара, — услужливо подсказал Калеб.
— Я вас не спрашивала. — Она сунула кружку-цветок ему в руки.
— Знаю. Но уверен, что спросили бы рано или поздно. — Калеб принялся рассматривать красиво сделанную керамическую кружку, которую держал в руках. — Образчик одного из местных промыслов?
— Их в свободное время делает Зоун.
— Кто это — Зоун?
— Она помогает мне в магазине.
— Мне нравится ее стиль. — Калеб провел длинным пальцем по абстрактно выполненным лепесткам. — Искусная работа, с фантазией. Но в ней есть и острая, свежая резкость модерна.
Сиренити была удивлена точностью его восприятия.
— Хорошее описание ее работы.
— Это пойдет.
— Простите?
Калеб поднял глаза и посмотрел на Сиренити.
— Я сказал, что это пойдет. Мы включим ее кружки в ваш каталог. Если, конечно, Зоун сможет делать достаточное количество за определенный срок.
— Я уверена, что сможет. — Она помолчала. — Откуда вы знаете, что на ее кружки будет спрос?
— Знать такие вещи — моя работа. У меня есть чутье. И это одна из причин моего успеха.
— Вы когда-нибудь продавали кружки?
Он пожал плечами.
— До сих пор не приходилось. Поверьте мне, Сиренити, эти пойдут.
— Ну, раз вы так считаете. — Ее охватила бурная радость. Ему понравились красивые кружки работы Зоун. Он считает, что их будут покупать. Скорее бы рассказать подруге эту потрясающую новость. Зоун будет в восторге. Сиренити стоило больших усилий не показать своего волнения.
Калеб в задумчивости пил чай маленькими глотками.
— Я не считаю вас половой тряпкой, знаете ли.
— Еще как считаете. — Она направилась к двери, где он стоял, преграждая ей путь. — Но меня не особенно волнует, что вы обо мне думаете. С моей стороны вообще было верхом глупости связаться с таким человеком, как вы.
Калеб лишь в самый последний момент посторонился и пропустил ее.
— С таким человеком, как я? Что сие должно означать, черт побери?
— Высокомерие, снобизм, косность, ханжество и негибкость. — Сиренити остро ощутила теплоту и силу его тела, проходя мимо него в дверь. Он стоял слишком близко. Она быстро прошла в комнату и устроилась в уголке мягкого дивана.
— Ничего себе списочек.
— Разве? Давайте говорить начистоту. Как бы вы охарактеризовали меня?
Он подумал над ее вопросом, пока усаживался в единственное в комнате кресло.
— Вы наивны, легковерны, слишком доверчивы, эмоциональны и совершенно неопытны в деловом отношении.
— Возможно, вы правы, — согласилась Сиренити. — Должно быть, у меня целая куча этих блестящих качеств, иначе я не судила бы о вас так превратно.
— Вы можете мне не поверить, но я не имел в виду, чтобы этот разговор деградировал до уровня боя на рогатках.
— А чего же иного вы могли ожидать, учитывая мою эмоциональность и всякое такое?
— Я хотел бы поговорить о деле, — невозмутимо заявил Калеб.
Сиренити поджала губы.
— Сомневаюсь, что у нас это получится — теперь, когда мы обнаружили, что между нами нет ничего общего. — Она ни за что не покажет виду, как сильно ее обидели его сказанные снисходительным тоном слова. И уж определенно не даст ему понять, что по крайней мере некоторые его стрелы попали в цель.
Хотя чего уж там — все стрелы, мрачно подумала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108