Верити впервые в жизни внесла спокойствие в его мятежную душу.
И теперь она ждет ребенка от него.
Эта мысль наполнила его сердце радостью. Скоро их будет трое — целая семья. И ему придется выполнять отцовские обязанности.
Он впервые выступал в такой роли и почти ничего не знал об этом. Отец бросил их с матерью еще до рождения Джонаса. Но паренек подрос и понял, чего ему так не хватало в детстве. Он не знал отцовской любви, твердой мужской руки, ему не с кем было поговорить по душам. Ему не у кого было спросить совета, никто не готовил его к взрослой жизни.
Значит, Джонас знал, что значит быть отцом — он должен дать своему ребенку то, чего сам был лишен в детстве. Что ж, он справится — не так уж это сложно.
Но сперва надо позаботился о Верити.
Он был слеп и глух — как мог он не понимать, насколько их отношения казались ей зыбкими и непрочными? Он был так доволен своим положением, что даже не потрудился узнать, довольна ли она.
И то, что Верити так долго не решалась сказать ему о ребенке, только доказывает, каким непростительно нечутким он был. Эмерсон Эймс очень любил свою дочь. Он научил ее надеяться только на самое себя и позаботился о превосходном, хотя и несколько нестандартном, образовании девочки. Эмерсон многое дал своей дочери — не смог дать ей только домашнего уюта.
Джонас ругал себя на чем свет стоит за свою невнимательность. Нетрудно было догадаться: Верити выросла без дома и без корней и потому захочет для своего ребенка более спокойной жизни. Неудивительно, что она так отдалилась от него в последнее время, ушла в себя. Она была взволнована и, может быть, даже напугана.
Джонас вторгся в упорядоченный домашний маленький мирок Верити, и не успела она привыкнуть к нему, как пришлось свыкаться с мыслью еще и о будущем ребенке.
В жизни женщины, которая намеревалась быть одинокой и независимой, внезапно, за какие-то несколько месяцев, все пошло кувырком. Джонас перечислил для себя, что теперь Верити нужно: уверенность в завтрашнем дне; стабильность; ей надо знать, что она может на него рассчитывать; ребенок должен носить его фамилию; ей нужен муж.
Джонас повернулся на бок и легонько потряс Верити за плечо. Она нехотя открыла глаза, и из-под ресниц блеснула глубокая синева.
— Что такое? — спросила Верити, зевая. Затем лениво потянулась, и ее груди слегка всколыхнулись. — Что случилось?
— Ничего не случилось. Просто нам надо пожениться, — заявил Джонас. — Как только вернемся в Секуенс-Спрингс, сразу же и поженимся.
Верити только раскрыла рот от изумления да так и застыла, уставившись на Джонаса.
— Пожениться?! Но зачем? Джонас не ожидал такой реакции. Прищурившись, переспросил:
— Зачем?! Она кивнула:
— Да, зачем?
— Да затем, что так надо! — взорвался он. — Мы живем вместе, и ты ждешь ребенка. Что тебе еще нужно, чтобы выйти за меня замуж?
Верити села и потянулась за халатом.
— Так эта идея только сейчас пришла тебе в голову? — вежливо осведомилась она, влезая в рукава.
— Я думал о нашем ребенке, и о будущем, и о том, что ты выросла без домашнего уюта. Я решил, что тебе стало бы куда спокойнее, если бы ты обрела свой дом. Поэтому я женюсь на тебе. — Джонас чувствовал, что все это прозвучало несколько напыщенно и патриархально, но поделать ничего не мог. Он-то ждал, что она запрыгает от радости, а получилось так, что она как будто вовсе и не рада, и это совсем сбило его с толку.
— Что ж, очень мило с твоей стороны предложить мне руку и сердце, Джонас, я тебе благодарна, но вряд ли это так уж необходимо.
Джонас совсем растерялся. Он не верил своим ушам. Когда наконец к нему вернулся дар речи, ему потребовалось все его самообладание, чтобы не заорать так, что постояльцы гостиницы повскакивают с постелей.
— Что, черт возьми, это значит — «я тебе благодарна, но вряд ли это так уж необходимо»? — процедил он сквозь зубы. — Мы должны пожениться!
Она села на постели, обхватив колени руками. Волосы ее беспорядочно рассыпались по плечам, вся она так и дышала невиданным доселе упрямством.
— А я так не считаю. Ничего не изменилось, Джонас. Если мы не поженились раньше, незачем делать» это сейчас.
— Но ты же беременна!
— Ну и что?
Джонас тщетно пытался найти убедительный довод.
— Ты хочешь, чтобы ребенок был внебрачным?
— В Калифорнии нет внебрачных детей. Официально все они считаются законными. Твое имя будет занесено в свидетельство о рождении.
— Ну, спасибо. Век этого не забуду! — Он быстро переменил тактику. — Я-то думал, что тебе нужна семья, что так тебе будет спокойнее. Считал, что тебе хочется определенности в наших отношениях. Верити, послушай, это же просто глупо. Ты сама знаешь, что так будет лучше и тебе, и малышу.
— А я не хочу выходить замуж только потому, что беременна.
Джонас недоуменно уставился на нее, и по мере того как до него доходил смысл сказанных ею слов, у него постепенно отвисала челюсть.
— Боже правый, — вымолвил он. — Только не говори, что…
— Если бы ты и впрямь хотел на мне жениться, то предложил бы руку и сердце раньше. А ты даже не намекнул ни разу.
— Верити, слушай…
— Интересно, когда позвонит Кейтлин? — Верити бросила взгляд на телефон, потом на часы. — Только десять часов. Она поздно ложится. Наверное, просматривает сейчас архивы.
— Верити, черт тебя дери, замолчи и слушай внимательно. Ты все не правильно поняла, — хрипло выдохнул Джонас. — Я не просил тебя об этом раньше только потому… потому, что… — «Ради Бога, придумай же что-нибудь, идиот несчастный». Но как объяснить ей, что эта мысль ему и в голову не приходила до сегодняшнего дня? Все было так спокойно и удобно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99