— Эй, а я вас видел вчера на празднике в честь Четвертого июля. Вы были с Ником Лайтфутом, правильно? Вы новый член семьи?
— Нет. Я явно не новый член семьи. — Она смягчила резкость ответа улыбкой.
— А я так подумал. Многие так подумали. Давненько я здесь не видел Ника. Я решил, когда он появился с вами, что он привез домой новую жену или что-нибудь в этом роде.
— Я полагаю, местные жители внимательно следят за жизнью Каслтонов и Лайтфутов?
Молодой человек ухмыльнулся.
— Конечно. Наверное, это любимое времяпрепровождение. Они ведь у нас большие шишки. Каслтоны и Лайтфуты жили в нашем городе еще до моего рождения. Моя мать помнит, как Рид с Бэрком построили себе эти шикарные дома на побережье. Она говорит, ей всегда нравилась первая жена Рида. Обычный земной человек. Похоже, она следила, чтобы все в городе шло нормально.
— Следила, чтобы все шло нормально?
— Ну, вы знаете, что я имею в виду. Когда Нора Лайтфут была жива, Каслтоны и Лайтфуты многое делали для города. Рядом с набережной построили красивый парк. Театр был. Много денег жертвовали местным благотворительным организациям. Помогали людям, когда было нужно. Действительно хорошая леди, говорит мать.
Фила была заинтригована.
— Разве Каслтоны и Лайтфуты больше не помогают городу?
— Ну, правда, когда Ник Лайтфут был здесь, то мы, по-моему, получили новое оборудование для местной больницы, и был какой-то стипендиальный фонд для местных ребят, которые шли в колледж. Он все это поддерживал некоторое время после того, как умерла первая миссис Лайтфут. Но теперь все изменилось.
— Как изменилось?
— Поймите меня правильно. Каслтоны и Лайтфуты все еще делают время от времени какие-то пожертвования, но это не то, что в прежние времена. Мой отец говорит, что Элеанор Каслтон и все остальные считают, что человек должен стоять на собственных ногах и не привыкать к подачкам. По ее мнению, это делает людей зависимыми.
— Эта философия им очень подходит.
— Но нужно отдать им должное, Каслтоны и Лайтфуты продолжают еще устраивать Четвертого июля сногсшибательный пикник. Все здесь с нетерпением ждут этого события. Это своего рода местная традиция.
— Наверное, местные жители и посплетничать о них любят, не так ли?
Молодой человек покраснел.
— Наверное. — Лицо его прояснилось. — Судя по всему, как говорит мой отец, возможно, мы скоро будем голосовать за то, чтобы Каслтон стал губернатором. Все говорят, что у Дэррена в политике большое будущее. Разве это не здорово?
— И что, все в городе проголосуют за него, если он будет баллотироваться?
— Вы что, шутите? Естественно. Он — один из нас. — Молодой человек сиял от гордости.
— Потрясающе, — пробормотала Фила, беря в руки свой пакет с покупками. — А вы отдаете себе отчет в том, что состояние Каслтонов и Лайтфутов зиждется на машинах, которые используются в военных целях? Что если Дэррен Каслтон станет губернатором, то, вероятнее всего, благодаря своему образованию и бизнесу семьи он займет крайне правую, милитаристскую позицию? А если ему когда-либо удастся добиться важной должности в национальном масштабе, то он, несомненно, будет голосовать за увеличение военного бюджета всякий раз, как ему представится такой случай?
Юноша бросил на нее озадаченный взгляд.
— Каслтоны и Лайтфуты — настоящие патриоты. Они гордятся тем, что американцы. И умеют сделать так, чтобы все этим гордились.
— Сдаюсь. — Фила направилась к двери со своими покупками.
Вечером наконец разразилась гроза. Когда пошел дождь, Фила закрыла окна своего домика. «Здесь очень уютно», — сказала она себе, убирая посуду после скромного ужина, состоявшего из супа и салата. Она попыталась представить, чем занимаются в родовых усадьбах. За весь день она не видела никого из Каслтонов и Лайтфутов.
Вымыв последнюю грязную тарелку, женщина побрела в гостиную и встала у окна. Некоторое время она подумывала о том, как хорошо в эту грозу было бы пройтись по пляжу. Там так легко думается.
Бог свидетель, ей очень нужно подумать. Ко дню ежегодного собрания компании «Каслтон и Лайтфут» она должна решить, как поступить со своими акциями. Если она решит сохранить их и голосовать, ей придется вести открытую войну против семей, войну, которую она не сможет выиграть.
У нее было недостаточно акций, чтобы победить их по ключевым вопросам. Все, чего она добьется, это станет нарушителем спокойствия в их рядах. Она всегда будет чужаком, так же, как и Крисси.
Но ей представлялось не правильным просто вернуть акции семье. Это было наследство Крисси; наследство, о котором она мечтала всю жизнь. Любое наследство значит очень много, если ты вырос в приюте. Оно символизирует собой нечто важное — чувство, что ты являешься членом семьи, что у тебя есть место в этом мире.
«Но Крисси умерла, и это наследство теперь мое», — напомнила себе Фила.
И скоро ей придется принять решение.
Раскат грома практически заглушил первый стук во входную дверь, но второй стук Фила услышала вполне ясно. Она сразу поняла, кто к ней пришел, и всерьез подумала, стоит ли отвечать на стук. Но она знала, что это будет пустой тратой времени.
Женщина подошла к двери и увидела стоящего на ступеньках Ника. Его темные волосы были влажными, а черная куртка промокла. Серые глаза блеснули, разглядывая ее.
— Сделай одолжение и не хватайся за пистолет, ладно? У меня был тяжелый день.
— Я должна тебя пожалеть? — Фила неохотно отступила. Она не могла придумать способа не пускать его в дом и в любом случае не была уверена, что ей хочется этого добиться. — Это твои родственники.
— Не нужно мне об этом напоминать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108