— Я не удивлюсь, если это его рук дело, — осторожно ответил Эмерсон.
Джонас задумчиво побарабанил пальцами по обшарпанному столу:
— Меня удивляет только одно — вымогатель никогда не убивает клиентов, слегка задержавшихся с выплатой.
Какой смысл? Что стрясешь с трупа?
— А может, его послали с другой целью? — предположил Эмерсон. — Например, просто припугнуть меня небольшим членовредительством?
— Но почему тогда он был вооружен? — не унималась Верити.
— Люди, которых посылают выбивать деньги, никогда не ходят без оружия, — сухо пояснил Джонас. — Для пущего эффекта, полагаю. Но когда парень увидел, что в комнате двое, он психанул и решил сначала пальнуть, а потом задавать вопросы.
Верити в отчаянии покачала головой:
— Но почему вы ничего не рассказали помощникам шерифа? Зачем дали понять, что это был какой-то мелкий воришка?! Что будет, когда он очнется и заговорит?!
Джонас устало потер ладонью затылок:
— Маловероятно. С какой стати он будет говорить?
Любой босс заранее объясняет своим людям, как вести «себя в случае провала. Я уверен, что в инструктаж входит и заповедь помалкивать на допросах в полиции.
Верити сердито посмотрела на отца:
— Я знаю, почему ты ничего не сказал полицейским!
Ты не хотел осложнений, правда? Ведь в противном случае пришлось бы рассказать и про свой карточный долг, и про старичка Леви, подарившего тебе пистолеты, и про то, как их удалось сбыть с рук… О Боже, до меня только сейчас дошло, что дуэльная пара была продана в обход всех законов, не говоря уже о такой мелочи, как уплата пошлины! Боже, Боже, что же теперь будет?!
— Ты правильно поняла, Рыжик, — вздохнул Эмерсон. — Зачем нам лишние трудности? Нет, конечно, все это можно как-то решить, но к чему создавать себе проблемы?
Верити остановилась как вкопанная, подбоченилась и одарила мужчин негодующим взглядом:
— Какая вопиющая беспечность! Какое преступное легкомыслие! И ничего этого не произошло бы, если бы ты, дорогой папочка, хотя бы на старости лет научился избегать таких подонков, как Ярингтон!
— Ты совершенно права, Рыжик. Я кругом виноват, — покаялся Эмерсон, преданно глядя на дочь глазами побитого спаниеля.
Однако этот взгляд ни на секунду не обманул Верити. Она только фыркнула и переключилась на Джонаса:
— А ты? Ты-то хоть понимаешь, что стряслось сегодня ночью?! Господи, да ведь вы оба едва не погибли! Ты чуть не убил человека, и у тебя еще хватает наглости спокойно сидеть, пить водку и делать вид, будто ничего не случилось!
Джонас смущенно заерзал:
— Верити, будь проще. Я понимаю, тебя все это несколько расстроило, но…
— Несколько расстроило?! Вас обоих едва не пристрелил мерзавец, подосланный вымогателем, я нашла его лежащим на полу, с ножом в груди! Твоим, кстати, ножом, Джонас! И это еще не все. Ты заставил меня лгать полиции и после всего этого смеешь смотреть мне в глаза и учить жизни! Я не пойму, ты рехнулся с горя или от природы такой бесчувственный?
— Ну же, Рыжик, — вступился за друга Эмерсон.
— Я тебе не Рыжик! — прошипела Верити. — Все, с меня довольно! Оставайтесь здесь и празднуйте свои ночные похождения! Я ухожу к себе и ложусь спать. В отличие от вас у меня есть законный бизнес, и я собираюсь утром приступить к работе. Спокойной ночи! Чтоб вы упились этой водкой! Уверена, вам найдется о чем беседовать! У вас слишком много общего! — Она стремительно развернулась и вихрем вылетела из комнаты, с грохотом захлопнув за собой дверь.
С ее уходом в домике воцарилась гнетущая тишина.
Джонас задумчиво смотрел на дверь, сжимая в руке стакан. На другом конце стола тяжело вздыхал Эмерсон.
Наконец, испустив последний горестный вздох, он залпом осушил содержимое своего стакана и снова потянулся к бутылке.
— Она всегда была чересчур вспыльчивой, — покаянно сказал он Джонасу. — Привыкла оставлять за собой последнее слово.
— Я заметил.
— Это моя вина. Я с детства учил ее открыто высказывать все, что на душе. — Лицо его просветлело. — Да ты не трусь! Она скоро отойдет, уж я-то ее хорошо знаю.
— Утешил, — буркнул Джонас. — Ты заметил, как она смотрела на мой нож, торчавший в груди этою бандита? Словно увидела призрака.
— Верити ненавидит жестокость, — осторожно пояснил Эмерсон. — Наверное, я слегка переусердствовал, показывая ей мерзости жизни. Я, конечно, пытался оградить ее от грязи, но ты же знаешь, как это бывает в самых злачных местечках… Кроме того, я не хотел и чрезмерно опекать ее. Короче говоря, Верити случалось присутствовать при горячих потасовках в барах… Ну и поножовщину она тоже пару раз видела.
— Она все время говорит, что мы с тобой похожи, — заметил Джонас.
— Ну, это большая натяжка! Я никогда не был даже магистром, не то что доктором наук.
— Мне кажется, что твоя дочь имела в виду иное сходство.
Эмерсон угрюмо кивнул:
— Боюсь, ты прав. Думаешь, она окрысилась на нашу страсть к приключениям?
— И на это тоже, — сухо кивнул Джонас. — А еще твоя Верити считает меня безответственным, несносным и непостоянным. Она вбила себе в голову, что единственная причина, удерживающая меня возле нее, это желание использовать ее для психометрических исследований.
— Тогда какого черта она позволяет тебе торчать у нее до трех часов утра? — логично возразил Эмерсон. Очевидно, водка еще не успела притупить его природную проницательность.
— Будь я проклят, если знаю это! Наверное, считает меня асом в постели. Эмерсон, полагаю, нам следует смириться с тем, что твоя нежная, невинная, высокоморальная дочурка не брезгует мной ради дешевых удовольствий.
— При чем здесь я? — поспешно открестился Эмерсон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116