– Аризона усмехнулась. – Признаться, в последнее время я узнаю далеко не всех. С каждым годом на вечеринки в институте собирается все больше приезжих. А вот раньше я знала всех, кто входил в здание. Но увы, все в прошлом. Паутина с каждым днем разрастается.
– Ты запишешь время нашего отъезда? – поинтересовался Рейф.
– А как же! Детали – это очень важно. Когда тайное наконец станет явным, оно сложится из множества крошечных фактов из моих папок – они-то и покажут, как долго этот проект просуществовал незамеченным.
Ханна поморщилась:
– Надеюсь, ты не считаешь нас с Рейфом причастными к заговору?
Аризона фыркнула:
– Само собой, нет! Вы просто парочка наивных простофиль, каких здесь пруд пруди. Но в свой журнал я вас все-таки запишу, чтобы ничего не упускать. Если я начну халтурить, адвокаты правительства наверняка заметят пробелы и неточности в записях. Нет, нельзя давать им ни единого шанса.
Рейф кивнул, признавая логичность объяснений:
– Звучит разумно.
– Можешь мне поверить. Я знаю обо всех приемах, собраниях и других событиях, которые прошли в институте с тех пор, как он открылся. – Аризона снова постучала по папке: – Все они зафиксированы здесь.
Рейф взглянул на часы:
– В таком случае запиши, что мы уехали ровно в десять сорок три. И уже едем домой.
Аризона одобрительно кивнула.
– Ясно. – Она щелкнула черной ручкой и открыла папку. – Поезжайте осторожно.
– Непременно. – Рейф начал закрывать пассажирскую дверцу.
– Скажи, Рейф, – Аризона вдруг уставилась на него, – ты не мог бы как-нибудь зайти в кафе? Давно пора обновить меню – оно не менялось с тех времен, когда ты подрабатывал у меня. Студенты вообще-то довольны, но мне осточертело изо дня в день стряпать одно и то же.
– Ладно, скоро заскочу, – пообещал Рейф.
– Спасибо. – Аризона повернулась к Ханне: – И ты тоже приходи. Я всегда думала, что вы поладите, – так я и говорила Изабель.
Ханна придержала дверь, мешая Рейфу закрыть ее.
– Тетя обсуждала с тобой свое завещание?
– Конечно. – Аризона невозмутимо пожала широкими плечами. – Мы же были знакомы с давних пор. Она поделилась со мной планами насчет Дримскейпа – потому что больше никто не желал ее слушать.
– Никто, кроме тебя, – пробормотала Ханна.
– Точно. А я поддержала ее. Я давно знала, что ссору между вашими семьями подстроили эти паршивцы из института. Они задумали уничтожить компанию «Харт и Мэдисон» – знали, что она помешает созданию этого проклятого «мозгового центра». – Аризона вздохнула: – К сожалению, в тот раз их план сработал.
– Спокойной ночи, Эй-Зед. – Рейф решительно закрыл дверцу.
Ханна проводила взглядом Аризону, исчезающую в тени. Рейф обошел вокруг «порше» и сел за руль.
– Ты тоже считаешь нас наивными простофилями? – спросила Ханна.
– Разумеется. Ну и что? – Рейф включил зажигание, и машина ожила. – Уж лучше быть счастливым и беспечным простофилей, уезжающим домой в десять сорок три, чем вечно бдительным стражем, который целыми ночами парится в черных свитерах, записывая номера машин.
Ханна оглядела ряды машин на институтской стоянке:
– Трудно поверить, что кому-то это занятие доставляет удовольствие. Подумать только, она ведет записи много лет подряд!
– Она твердо намерена разоблачить коварные замыслы правительства, ради осуществления которых и создан институт. Это лучше, чем целыми вечерами сидеть перед телевизором.
Ханна задумалась, любуясь пейзажем. Сегодня тумана не было – по крайней мере, пока. Полночный бархат залива окаймляли огни города.
Ханна различила неоновую вывеску гриль-бара «Эклипс». Напротив нее единственная бензоколонка города уже закрылась на ночь. В магазинах на набережной продавали местный антиквариат, недорогие приморские сувениры и пейзажи. Окна почти всех зданий набережной были темными, неосвещенные лодки терялись на черной глади воды.
– Аризона Сноу – хороший и определенно незаурядный человек, – помолчав, высказалась Ханна. – Но нормальной ее не назовешь.
– Чем старше я становлюсь, – откликнулся Рейф, работая рычагом переключения передач и направляя машину по извилистой дороге прочь от института, – тем больше убеждаюсь, что нормальными можно условно считать всех тех, кто все еще разгуливает на свободе, а не сидит в психушке.
– Удачное определение. Ничем не хуже других.
– Спасибо. Знаешь, для парня, который проучился в колледже всего один год, я иногда высказываюсь на редкость мудро.
Она криво усмехнулась:
– И скромности тебе не занимать.
Рейф быстро взглянул на нее:
– А это еще что за приступ депрессии? Куда девалась радость победы?
– Ты же знаешь, любая радость мимолетна.
– Дьявол! – У подножия холма он прибавил скорость. – Ты и вправду приуныла.
– Я сама себя ненавижу в такие минуты.
– Правильно делаешь. Победа над подонком – повод для настоящего праздника. Ладно, я знаю одно средство, настоящую панацею, которая наверняка поднимет тебе настроение.
Она откинула голову на подголовник и из-под опущенных ресниц засмотрелась на чеканный профиль Рейфа. Сидеть рядом с ним в салоне мощной машины было, приятно. Интересно, что сказали бы ее родные, узнав, где она сегодня побывала?
По какой-то причине реакция родителей вдруг перестала волновать ее.
– Что это за средство? – негромко спросила Ханне
На его лице, освещенном снизу подсветкой приборной панели, вспыхнула обольстительная улыбка.
– Поедем со мной, моя милая и наивная простофиля, и ты все узнаешь.
Ханна знала способ уклониться от такого приглашения. Знала единственный разумный, здравый, уместный, логичный ответ в стиле Хартов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77