– Насколько я знаю, Роудс никогда не встречался с Бетани. Она не посещала его терапевтических сеансов и не принимала зелье, которым он торгует. В этом я уверен. Если бы что-то подобное имело место, Дэки был бы в курсе, ведь он присматривал за ней…– Что значит – присматривал за ней?– Бетани была немножко не от мира сего. Всегда так поглощена своей работой, что ей нужен был не муж, а скорее нянька и опекун.– Я таких встречала, – кивнула Леонора. – Они могут объяснить суть вещей и смысл жизни, но не в состоянии надеть одинаковые носки.– Точно, именно такой она и была. Дэки заботился обо всем: покупал ей одежду, записывал к зубному врачу и напоминал о визите, покупал продукты и вообще вел дом.– Может, в этом и заключается его нынешняя проблема?– В каком смысле?– Помните, я говорила, что частично его депрессия может объясняться какими-то нерешенными вопросами, которые супруги не успели выяснить?– И что?– Само собой, это всего лишь предположение, но подумайте, что получается. Допустим, Дэки женился на Бетани, потому что рыцарская часть его натуры стремилась именно к такой цели: опекать кого-то, заботиться… Но через несколько лет брака такое положение дел стало казаться ему менее привлекательным. У них могли возникнуть проблемы, непонимание. А потом она умерла – прежде чем они успели уладить свои разногласия.Томас долго смотрел в огонь, затем задумчиво сказал:– Мне нравилась Бетани, но я совершенно точно знаю, что не смог бы жить с ней. Она никогда и ничего не делала для брата. Она лишь позволяла ему заботиться о своей персоне и восхищаться ее одаренностью. Не знаю даже, любила ли она Дэки. Наверное, просто находила его полезным.– Могу я задать личный вопрос: а что случилось с вашим браком? – осторожно спросила Леонора.– Он закончился.– Простите, – пробормотала девушка. Такая краткость произвела на нее тяжелое впечатление.Томас усмехнулся, отпил вина и пояснил:– Мы были женаты четыре года, а потом она сбежала с моим партнером по бизнесу.– Ой…– Да, это отражает всю бурю пережитых мной эмоций: «ой». Но жизнь продолжается!– Вы правы.– Знаете, когда мои родители развелись, я решил, что никогда не женюсь. Но если все же рискну, то уж точно не стану заводить детей.– Чтобы они не пережили всех ужасов развода?– Именно. И я не раз ругал себя за то, что нарушил первую клятву, и хвалил за верность второй. По крайней мере, у нас не было детей, и они не пострадали от глупости родителей.Надо поменять тему, решила Леонора. Сил нет слушать, как он с притворной холодностью рассуждает о том, что никогда не женится больше и не станет отцом.– Давайте вернемся к Роудсу, – решительно сказала она. – У меня появилась идея.– Какая?– Мне не помешает несколько сеансов по снятию стресса.– Даже не думайте, – ровным голосом сказал Томас.– Вы не слишком-то логичны, – упрекнула его девушка.– Роудс не предлагал вам лечения от стресса. Он очень недвусмысленно дал понять, что мечтает увидеть вас в своей постели.– Вы не можете этого знать наверняка.– Все я прекрасно знаю!– Томас, ну будьте же разумны! Нам нужна хоть какая-то ниточка, и Алекс вполне может ее дать.– Возможно, но вы к нему не пойдете.Леонора рассердилась. Что он себе позволяет, в конце концов?– Что вы себе, черт возьми, позволяете? Вас никто не назначал командиром! Я лишь обсуждаю с вами наше общее расследование в котором мы – полноправные партнеры. Я вольна принимать решения и выполнять их.– А теперь послушайте меня. – Голос Томаса звучал хрипло от сдерживаемого гнева. – Вы уже забыли, что женщина, которая встречалась со мной, а потом и с Роудсом, умерла?– Мередит, – прошептала Леонора.– Да, Мередит. Не обижайтесь, но думаю, мы оба знаем, что она имела гораздо больше опыта в обращении с такими парнями, как Роудс.Должно быть, она уже была здорово взвинчена, и поэтому последнее замечание задело ее по-настоящему. Леонора обиделась. И самое ужасное, что в словах Уокера была правда – Мередит гораздо лучше умела справляться с опасными мужчинами. Леонора осознавала это, но обида как-то не становилась меньше.Она вскочила и пошла в кухню, бросив через плечо:– Думаю, пора подумать об обеде. Туман скоро поднимется, и вам нужно будет возвращаться домой. Ренч скучает.– Вот черт. – Он поплелся следом, но остановился на пороге. – Я вас здорово достал, да?– Я не хочу это обсуждать.– А еще говорят – мужчины владеют искусством налаживать контакты.Леонора распахнула морозилку и извлекла оттуда пачку замороженных бобов. Сказала с досадой:– Не нужно сводить все к шутке. Я понимаю, что в ваших словах не было ничего личного.– Вы ошибаетесь. Все, что я говорю, относится именно к вам. Вы не заметили, что все, что касается вас лично, довольно много для меня значит?– Нет.Неожиданно он оказался совсем близко: возвышался над ней, источая силу и тепло.– Томас?Его полупустой бокал с вином жалобно звякнул о стойку. Странно, что не разбился, растерянно подумала Леонора. В следующий миг он осторожно, словно хрупкую драгоценность, взял в ладони ее лицо. Леонора чувствовала шершавую, грубую от физической работы кожу его рук, и это волновало ее.– Вот что я называю личным отношением. – И Уокер поцеловал ее, прежде чем она успела что-то сказать или хоть перевести дыхание.Она вспыхнула сразу, волна жара прокатилась по телу. Где-то в глубине сознания мелькнула глупая мысль, что бобы, которые она только что достала из заморозки, наверное, уже изжарились – ведь она все еще держит их в руках. Потом Леонора подумала, что ей нравится такой личный подход. И что она не испытывала ничего столь восхитительного очень давно… а может, просто никогда прежде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94