И тут раздался стук в дверь библиотеки. Маркус, досадливо поморщившись, обернулся:
— Войдите.
Ловелас открыл дверь. Ифигиния в белом утреннем платье и шляпке с цветами нетерпеливо подпрыгивала за его спиной.
— Миссис Брайт хочет видеть вас, милорд, — объявил Ловелас, как будто не замечая, как она бешено размахивает руками, пытаясь привлечь внимание Маркуса.
Тот усмехнулся:
— Просите.
Ловелас посторонился. Ифигиния стремительно ворвалась в библиотеку. В руках она тащила огромную книгу в тяжелом кожаном переплете.
— Маркус, ты никогда не поверишь, что случилось! Кажется, я знаю, кто наш вымогатель. Понимаешь, я нашла пятнышко черного воска вот в этой книге, которую давала читать…
— Герберту Хоуту? — спокойно спросил Маркус.
— О Господи! — Ифигиния застыла, ошеломленно вытаращив глаза. — Как ты угадал?
— Я никогда не гадаю, дорогая. Я строю научно обоснованные гипотезы.
Густые сумерки окутывали узкую улочку. Свет луны слабо освещал окна дома номер два по Фарли-стрит. Маркус осторожно просунул лезвие ножа между окном и подоконником.
— Будь осторожен! — шепнула Ифигиния. Обернувшись, она быстро осмотрелась — нет ли здесь еще кого-нибудь, кроме них.
— Я всегда осторожен.
— Маркус, ты злишься?
— Поверь, я вовсе не собирался провести брачную ночь, взламывая апартаменты Хоута!
Он аккуратно надавил на нож — и рама подалась.
— Я мечтал о гораздо более интересных занятиях, мадам.
— Скорей! — Ифигиния откинула капюшон своего плаща. В темноте смутно чернел погашенный фонарь, который она предусмотрительно захватила с собой. — Уверена, мы найдем и печать с фениксом, и черный воск!
— Совершенно напрасная трата времени! — Маркус перекинул ногу через подоконник. — Мы и так знаем, что Хоут вымогатель.
— Но нам нужны доказательства! Неопровержимые улики, такие, как воск и печать.
— Ты отлично знаешь, что мы притащились сюда вовсе не для сбора улик! Просто тебе приспичило доказать мне правильность своей гипотезы!
— Да, она ничуть не хуже твоей! Я не сомневаюсь, что смогла бы и без тебя вычислить Герберта! — Подхватив полы плаща и юбок, Ифигиния закинула на подоконник затянутую в чулок ногу.
Не сводя хмурого взгляда с ее изящных ножек, Маркус думал о том, как они будут выглядеть, запутавшись в простынях его огромной постели…
«Позже, — пообещал он себе. — Ифигиния теперь моя, и это самое главное. Можно расслабиться. Она моя, она принадлежит мне с той самой минуты, как мы обменялись клятвами перед алтарем. Она моя жена».
С чувством глубокого удовлетворения он обхватил новобрачную за талию и легко пронес в окно. Ну какая еще женщина могла бы потребовать провести брачную ночь, обшаривая стол вымогателя? Нет, его Ифигиния — самая настоящая оригиналка!
Маркус решил позволить себе немного снисходительности — теперь-то она точно принадлежит только ему!
Он совершенно не одобрял сумасбродного плана обыска комнат Хоута, но убедил себя в том, что по крайней мере это безопасно. В конце концов, Герберт человек светский, а значит, его не будет дома до самого рассвета. Маркус знал также, что слуга Хоута имеет обыкновение коротать вечера в ближайшем трактире.
— Задерни занавески! — тихо приказала Ифигиния, зажигая фонарь.
Маркус повиновался. Обернувшись, осмотрел комнату. Уютно. Воплощение скромного приюта небогатого молодого человека. Письменный стол в углу, ряды книжных шкафов вдоль стены. Кресло с изогнутой спинкой возле холодного камина. На столике рядом полупустая бутылка бренди и хрустальный бокал.
— Похоже, Хоут не вкладывает грязные денежки в обустройство своего гнездышка, — заметил Маркус.
— Нет, но зато у него фраки от Уэстона, а недавно он обзавелся еще и собственным экипажем! — сообщила Ифигиния, быстро осматривая стол Герберта. — Не забывай о музее доктора Хардстаффа — он наверняка стоил целое состояние!
— Еще памятник на Ридингском кладбище. — Маркус выдвинул ящик бюро и увидел кипу чистых, свеженакрахмаленных галстуков.
— Трудно поверить, что человек, совесть которого отягощена убийством и вымогательством, мог выстроить такой грандиозный памятник своей матери… Ага-а-а! — присвистнула вдруг Ифигиния.
— Что означает твое «ага-а-а»?
— То, что стол не заперт. — Она начала деловито копаться в верхнем ящике.
Маркус прошелся по комнате.
— Терпеть не могу изрекать прописные истины, но спешу напомнить: если ящик не заперт, значит, в нем нет ничего важного для хозяина.
— Ерунда! Ничегошеньки это не значит! Просто Герберт не считает черный воск и печать опасными уликами.
— В таком случае он гораздо глупее, чем я думал. — Маркус нахмурился, увидев, коробочку с воском в руках Ифигинии. — Ну?
— Красный воск, — разочарованно протянула она. — Но может быть, где-то есть еще одна коробка! И печать…
Однако двадцать минут самого тщательного обыска не дали никаких результатов — ни воска, ни печати с фениксом нигде не было.
— Не понимаю. — Стоя посреди комнаты, Ифигиния озадаченно постукивала об пол носком туфельки. — Они же должны быть где-то здесь!
— Совсем не обязательно! — Маркус с нетерпением ждал, когда они наконец смогут уйти отсюда. Конечно, приятно идти на поводу у молодой жены, но всему же есть предел! — Он может носить их с собой или хранить в потайном сейфе. Существует множество мест, где легко спрятать подобные мелочи.
— Я знаю, где он хранит эти мелочи! — У Ифигинии вдруг загорелись глаза. — В музее доктора Хардстаффа!
Маркус застонал:
— Уверяю тебя, совершенно незачем обыскивать музей! А вдруг там сейчас проходят восстановительный курс несчастные пациенты?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103